— Так ты думаешь, полиция купилась на историю о крысе-мутанте?
— Они не знают, чему верить.
— Но разве они не узнают, когда проверят ДНК?
— Так далеко дело не зайдет. У нас есть люди в нужных местах, так что документы подменят, а тело кремируют. Через сорок восемь часов вдохновитель перестанет существовать и наш секрет будет в безопасности.
— И-и-и, — протянула Рене. — И что теперь?
Въехав в гараж и свернув на свое место, Виктор ответил не сразу. Он выскочил из фургона, подошел к ней и заключил в объятия. Когда она хотела заговорить, он накрыл ее губы своими.
— Мм-мм, — одобрительно промычала Рене.
Но он хотел, чтобы она кричала. Но только не в лифте, где за ними следят камеры. Он удовольствовался тем, что поцеловал ее снова, вложив в объятия все свои чувства. Страх, который испытал, войдя в гостиничный номер и увидев мадам Ренард лежащей на полу. Беспомощную ярость, когда увидел, как охранники целятся Рене в голову. Решимость спасти ее любой ценой, даже ценой собственной жизни. И, наконец, гордость за нее, потому что она любила его так сильно, что сама убила существо, которое мучило ее в течение многих лет.
А еще в этой смеси была любовь. Любовь к рыжеволосой лисичке, которая цеплялась за него обеими руками, а иногда даже ногами, и не отпускала. Она показала ему, чего ему не хватает в жизни. Ее.
Войдя в квартиру, он одной рукой раздел Рене, а другой прижал ее к себе. Она хихикала, наслаждаясь безумием, но одновременно это ее возбуждало, и, скользнув рукой между ее ног, Виктор обнаружил, что она уже влажная и готовая.
Он бросил ее на кровать и быстро принялся за свою одежду, но когда стал опускаться вниз, Рене откатилась в сторону.
— Остановись, крокодил. Кто-то обещал мне поездку сверху.
— Ты помнишь это? Я думал, ты ничего не помнишь, когда трансформируешься в лисичку?
— Я и не помню. Но я помню, что ты сказал, что научишь меня, если я трансформируюсь обратно.
— К черту обучение. Нет ничего лучше, чем запрыгнуть сверху и научиться на собственном опыте, — ответил он с зубастой ухмылкой.
Виктор растянулся на кровати, наслаждаясь тем, как она рассматривала остекленевшими глазами его возбужденный член.
Она облизнула губы, и он вздрогнул.
— Оставь это на потом. Я хочу быть внутри тебя. Сейчас.
— Мне что, придется добавить нетерпения к твоему капризному характеру?
— Как насчет ненасытности, когда дело касается тебя, — прорычал он, притягивая ее ближе, пока она не упала на него.
Он снова поймал ее губы и не позволил ей отодвинуться, когда она нависла над ним. Ее влажная плоть прижалась к низу его живота, и напряжение скрутилось внутри него в ожидании того, что произойдет дальше. Хитрая лисица не торопилась, приподняв попку и позволяя кончику члена скользить по влажным складкам, но не входить внутрь.
— Дразнишь, — пробормотал он ей в губы.
— Опять это нетерпение.
— Посмотрим, как долго продлится твое терпение, когда я буду мучить тебя позже.
— Обещаешь? — прошептала она.
— Все, что захочешь. Если ты не заметила, я не могу устоять.
— Даже если мы не можем иметь детей? — Она призналась ему в этом, пока они ждали, когда полицейские их отпустят. Тогда он сказал, что ему все равно, но успокоить ее не помешало.
— У меня более чем достаточно племянниц и племянников, которых мы можем одолжить, на пару дней, если тебе захочется детского топота. И всегда есть усыновление.
— Или это можем быть только мы вдвоем. Думаю, мне бы хотелось, чтобы ты был только со мной.
— Ну, возможно, тебе придется время от времени отпускать меня на работу.
— Возможно. — Рене резко опустилась на него, и Виктор громко застонал и сжал в кулаке простыни.
Он услышал, как она прошептала низким голосом:
— Ты мой.
Обхватив ее бедра, он помог ей лечь на него, поймав ее золотистый взгляд.
— Да, твой. Я люблю тебя.
— Навсегда?
— Даже когда я буду старым и седым, — заявил он.
— Несмотря на то, что моя лиса может надрать задницу твоему крокодилу? — Рене задохнулась, ее пальцы впились в его грудь.
— Потому что ты думаешь, что можешь.
Она откинула голову назад и рассмеялась, и сначала это был смех, а потом стоны удовольствия, а затем — крик экстаза, когда она кончила на его члене. Это было великолепно.
Идеально.
Моя.
Навсегда…
Эпилог
Несколько дней спустя, после самой быстрой свадьбы в истории FUC
Прижавшись к теплой груди Виктора — в основном теплой потому, что ее хладнокровный муж развел огромный костер, — Рене… все-таки Рене, потому что это имя нравилось ей больше, чем «Моник»… счастливо вздохнула.