Лето - жизнь закипает и льет через край.
Все играют в людей, не боясь проиграть.
Это очень недорого лечится.
Так что к осени каждый уже отрастит
Клешни, жвалы, присоски и пару копыт,
Чтобы выглядеть по-человечески.
5.
Из тоски, из мыслей черных самых,
Из того, о чем нельзя мечтать,
Сотворю во тьме души Усаму,
Дабы утолить свою печаль.
В том самом полуподвале играет нью-диско. Карина сидит за вторым столом слева от диджейского пульта и потягивает лонг-айленд. Заметив меня, поднимает руку - иди сюда. Иду, раз уж пришёл. Одета она явно не в наше - не в то, что можно купить в Москве. С тех самых пор она живёт с родителями в Стокгольме. Уже давно, как быстро время летит. Это уже не девочка-подросток, это девка в самом соку. Что ей надо от меня, интересно. Улыбается во все 32 зуба и кивает, чтоб садился напротив. Не вопрос.
- Итак.
- Итак привет, - всё та же потрясающая улыбка. И насмешливый взгляд. И серёжки в виде огромных колец. И кулончик в тон. И грудь второго как минимум размера под ним. Надо как-то не пялиться. Наверное.
- Да. Привет.
Подходит официантка, кладёт меню и идёт к другому столу забирать посуду. Пауза какая-то глупая, а пялиться на неё нельзя. Но очень хочется. Но нельзя. Значит, будем говорить. Беру меню и начинаю его смотреть, хоть и знаю наизусть. Поехали.
- Как дела?
- Хорошо, - она всё ещё улыбается. Рада меня видеть. Чёрт.
- Понятно, что хорошо. Давай с детализацией, я ведь за тобой не слежу.
- Не следишь, да. А ты вообще хоть с кем-то из наших общаешься?
- А должен?
- Я в Гамбурге с Владом встречалась, полгода назад где-то. У него там клуб, - замечает, что я никак не реагирую. - Тебе неинтересно?
- Нет.
- А с остальными в фейсбуке иногда... сейчас кто где, сам понимаешь...
- Не то слово.
- Чего ты бука такой?
- Кто где, а я здесь. Хотя ты даже не представляешь, где бывать доводилось. Ты хотела мне рассказать, что у Влада в Гамбурге клуб? Ну будешь опять в Гамбурге, передай, что я им горжусь.
- А сам не хочешь передать?
Я поднимаю глаза над меню и смотрю на Карину. Она, видимо, понимает.
- Ты всё ещё злишься...
- Имею право. А вот ты почему не злишься, у тебя брат погиб...
Карина молчит. Ах вот, значит, по какому месту тебя бить надо. Ну ладно.
Будет он нелепым и мудацким.
Сущему всему грозя бедой,
По-арабски будет он ругаться,
Потрясая черной бородой.
Официантка уходит, приняв заказ. Карина вздыхает.
- Если б не ты, я бы тоже погибла.
Сумасшедшая. При чём здесь это.
- Знаешь, не надо делать из меня героя этой истории. Я такой же кусок падали, как и все остальные. Поэтому мы и не общаемся. Я нахожу, что это здраво и логично. И к тому же безопасно для всех.
- Ты мне всегда казался самым нормальным из мараткиных друзей.
- Начнём с того, что другом Марату я не был, - говорю правду, как учили меня Гарик и Булгаков. - Он дружил с Владом и Валерой. А я - так, за компанию.
- И понимаю, почему ты не хочешь с ними общаться.
- Ты психолог что ли? - её понимание взрослых вещей меня возмущает.
- Кстати, да, - припечатывает Карина. - Я магистр психологии. Стокгольмский университет. Между прочим.
Черт, ей же лет двадцать пять уже. Проклятое время.
- Неплохо у тебя дела, - резюмирую и смягчаюсь. - Продолжай.
- Да, мама тоже говорит, что надо продолжать, но мы с ребятами сначала хотим попробовать своё дело.
- С ребятами?
- Ну да, с которыми учились вместе.
- И что за дело?
- Ну не знаю, как объяснить. Здесь такое называют коучингом, но это скорее центр повышения квалификации будет, если ты понимаешь, о чём я.
- Хорошее дело, что бы вы там не задумали. А сюда тебя каким ветром надуло?
- Надо продать квартиру. Мы больше не вернёмся. Несколько покупателей уже есть, я затягивать не буду, продам за сколько предложат.
- Тоже правильно, тут с каждым годом всё поганей.
Карина подпирает голову руками, смотрит на меня и снова улыбается. На этот раз совсем чуть-чуть. Что ж тебе надо, милый ребёнок. С грудью второго размера. Не ребёнок уже то есть. Но что? Так и спрашиваю.
- Что?
- Ты.
Истекая ядовитой злобой,
Всем вокруг внушая лютый страх,
Он взорвёт четыре мозгоскрёба
И порвёт шаблон в пяти местах.
- Я?
- Да.
- И что я? Что-то не так со мной?
- Ты счастлив?
Куда это ребёнка понесло. То есть не ребёнка. И что вообще, блин, происходит?
- Интересно ты меняешь тему разговора. А тебе не видней как специалисту?
- Конечно, видней. А ты можешь ответить сам?
- Ну у меня жена-красавица, дочка тоже красавица, любимая работа...
- Гвоздика, не пизди-ка. На вопрос можешь ответить?
- Это какой у тебя лонг-айленд уже? - неуклюже пытаюсь съехать. Надо как-то сворачиваться, мне кажется.
- Второй, - Карина с усилием допивает коктейль и отставляет бокал в сторону. - Но я уже большая девочка, мне можно. Ну так что?
- А что, если я - гвоздика-пиздика?
- Я в этом не сомневалась с первого дня, как тебя увидела. Можешь врать. Давай.
Ну спасибо, добрая девочка.
- То есть тебе плевать, что я отвечу?
- Важно не то, что плевать мне или нет. Важно, что какой прекрасный диалог между нами уже две минуты идёт. Я знала, что скучно с тобой не будет.
- То есть я могу уже не отвечать?
- Не отвечать ты, конечно же, не можешь. Но я знаю, что ты не хочешь и поэтому не ответишь, - Карина смеётся, и это бесит.
- Тогда зачем спрашивать?
- Чтобы тебя позлить.
- Ты преодолела сколько там километров чтобы меня позлить?
- 1238. Много. Но оно того стоило.
- Я рад, что у тебя всё получилось, - осторожничаю, потому что чем дальше, тем страннее её поведение. При том, что с двух лонг-айлендов далеко не улетишь.
- Ты поедешь со мной?
Внезапно. Что бы это значило.
- Что? - очень надеюсь, что мне послышалось.
- Со мной. В Швецию. Поедешь? - она раскована и при этом серьёзна. Как чемпион по боксу перед грушей на разминке. Значит, я груша. Сейчас на мне будут разминаться.
- Не понял, извини.
- Я продаю квартиру, потом уезжаю в Стокгольм. Насовсем. Здесь больше делать нечего. И я хочу, чтобы ты ехал со мной.
- А если я не хочу? - надо как-то скрыть общий шок за возмущением.
- Заметь, это вопрос, а не восклицание. Даже не утверждение.
- Да иди ты к чёрту! - вот тебе восклицание, маленькая дрянь.
- А эта реплика вообще не имеет отношения к делу. То есть ты не против.
Нокаут.
- Я не понимаю...- и я не знаю, как продолжить, потому что я на самом деле не понимаю, чего именно не понимаю.
- Да я вижу, что с возрастом ты поглупел. Но ничего, я тебя и таким люблю.
Мы с Кариной смотрим друг на друга, и понятно, что сейчас меня добьют.
- И всегда любила, - добивает Карина. Психолог, твою мать.
- Дура, - пытаюсь хоть как-то отбиться. Выходит откровенно жалко.
- Да.
Очень сложно спорить с человеком, который с тобой не спорит. С тем же успехом можно шахматными фигурами в домино играть. Или прийти с ножом на перестрелку. Только я сейчас даже без ножа.
- Нет, Карина, я никуда не поеду, - собираюсь с мыслями и пытаюсь выстроить оборону. - У меня семья, работа...
- Бла-бла-бла, - устало перебивает Карина. - Скажи ещё, что Родину любишь.