Я ничего не ответила – стояла в тихой панике от объемов работ. Так меня не подставляли даже в школе на сельхозраскопках, в простонародье именуемых «картошкой». Там хоть выделили делянку и работай «от сих и до обеда», не особо контролируя скорость и производительность труда. А тут же все надо разгрести! Для такой лентяйки – хуже наказания за грехи не придумать.
– Может, это таки ад? – взмолилась я. А потом опомнилась: – Если это ад, то с обществом мне не повезло.
Для начала я решила выкинуть все не подлежащее восстановлению. Но так как некоторые вещи просто отказывались поддаваться определению без помывки, пришлось брать у Оюррина тазик с водой и тряпочку. Как пролетел день, я особо и не заметила. Это место напоминало очень грязный запущенный музей с кучей интересного, непонятного барахла. Мне всегда нравилось ходить по местам типа бабушкиного чердака, пусть там и хранилась только совковая рухлядь, доски и козлиные шкуры. Зато всегда можно было помечтать, спуская свою фантазию на тормозах. Жаль только, что мой строгий дед быстро выгонял шалившую детвору. И вот теперь я получила полную свободу и целый ангелов чердачок на растерзание моей теперь уже больной фантазии.
Чего тут только не было! Первый час я как заведенная носилась из угла в угол, рассматривая все самое занятное. Потом поняла, что такими темпами ничего не сделаю, и начала разбор бардака.
Когда пришел Юрик, у одной из стен высилась целая куча вещей на выброс, а все более-менее нормальное валялось разбросанное по полу. Он склонился над кучей, что-то там поворошил и кивнул:
– Вроде ничего хорошего не выкинула.
– А ты чего ожидал? У такой жмотки, как я, ничего просто так не выкидывается.
Вообще-то даже для меня собственный энтузиазм стал неожиданностью. Дома уборкой я занималась только из-под палки, да и то до конца ничего не доделывала. Хотя бывали моменты особого вдохновения, во время которых я двигала мебель и выкидывала залежи старых вещей. Вот только такое обычно длилось не дольше пары часов. А тут несколько дней практически не вылезала из завалов полузаброшенного хранилища.
Пещера оказалась кладезем диковинок и настоящих произведений искусства. Чего только стоили драгоценные украшения, сделанные столь искусной рукой, что даже я, не падкая на камни и металл, не могла сдержать вздох восхищения при виде тонких золотых завитков или блеска многогранных каменьев. А какие тут хранились книги! Мне даже в страшном сне не могли присниться такие талмуды, написанные превосходным каллиграфическим почерком. Написанные, не напечатанные! Притом некоторые могли смело претендовать на звание советской энциклопедии «Все в одной». Передвигала я эту «книжку-малютку» только волоком. И до чего же великолепными оказались изделия из цветного стекла и металла – изящные вазочки и пиалы, кубки и масляные светильники! Но покорила меня небольшая круглая чаша из красного стекла, которую поддерживали три медных летучих мышки. Она была столь… нет, не красива, скорее завораживающе прекрасна, что я не могла оторвать от нее глаз и с полчаса сидела, крутя в руках это чудо.
В голове даже зародилась одна мыслишка – по-тихому спрятать вещицу в своей суме. Этот ангелок неощипанный время от времени куда-то улетал, и возможность была… Но только здравый смысл мне подсказывал – Юрик не так глуп и обязательно все проверит.
Конечно, можно было взять чашу как плату за мои услуги поломойки, музейщика и уборщицы в одной хвисе. Вот только я уже нашла то, что просил дракон. Вернее, подозревала, что это именно оно.
Едва ли не треть всей коллекции, собранной этим клептоманом, составляло оружие. Да еще какое – ни одного банального клинка, ни одной заржавевшей секиры или копья, ни одной подгнившей стрелы. А красивые какие… Остро заточенная сталь всегда привлекала мое внимание. Помнится, в тульском музее дольше всего я простояла именно в зале холодного оружия. Здесь же мне позволили дотронуться до прохладного металла, впитывающего мое тепло, словно земля – кровь. Правда, и этого хватало. Вида крови, я имею в виду. Некоторые клинки словно специально подставлялись под руку острыми лезвиями. Как я там без пальцев не осталась, вообще не понимаю.
И только одно оружие всегда оставалось ледяным. Моих знаний не хватило, чтобы с ходу определить, что это – топор или секира, но, полазив в книгах, я остановилась на первом варианте. Недлинное черное древко и блестящая начищенная сталь, соединившись вместе, образовали совершенство. Никогда не думала, что в столь тяжелом на первый взгляд экземпляре могут скрываться изящество форм и легкость в использовании. А главное, у самого лезвия имелось украшение в виде дракона, да и сам металл оказался очень холодным.