От страха мне заложило уши, и о появлении третьего я узнала, только когда из кухни вылетел краснокожий большеглазый мужик и заорал во всю глотку:
— Нет никого!
— Ты еще весь замок разбуди своими криками. Поищем эту заразу вместе, — прошипел знакомый голос. Быстро, предатель ушастый, сориентировался!
— Но, лэй’тэ, разве это не поможет нам найти ее быстрее?
— Никто не должен знать, что рыжая сбежала. Поищите у тайных ходов — раз она нашла один, значит, и о других знает.
Типы умчались, словно им перца под хвост сыпанули. А Рейвар остался стоять посреди помещения.
— Лиса! — негромко позвал он.
Я сжалась в комок и обнажила клыки в беззвучном оскале.
— Глупая, ты хотя бы понимаешь, что наделала? Бартоломео был извращенцем и дураком, но он сдерживал возможную войну. А ты лишила графства мира. — Псевдоэльф невесело рассмеялся. — Надо же, он пережил столько покушений, а его убила девчонка, не умеющая держать оружие. Ты, Лисавета, прекращай эти игры. Здесь тебе не лес. И спрятаться некуда. Не заставляй меня пользоваться магией, чтобы тебя найти. Вылезай. И я сделаю все, чтобы тебя спасти.
К этому времени я уже не только увидела его высокую фигуру, но и успела примериться и даже порассуждать. Ведь если не сейчас, то уже никогда. Это стоило любого риска. К тому же я обещала. Так давно хотелось… Ну что ж, Вареник, последние слова были лишними, ты подписал приговор своему заду.
Резкий прыжок — и я остервенело вцепилась зубами в столь неблагоразумно подставленную филейную часть. А что, как поется в одной песне: «Любовь повернулась ко мне задом!» И зря! Зубы я сжала так сильно, наверное, кусок мяса выдрала. Еще и головой покрутила, как шавка, вцепившаяся в кость.
Уж теперь замок точно проснулся! Ушастый так орал — у меня уши заложило!
Выпустив, наконец, свою жертву, я рванула прочь. И пока Вареник растерянно моргал глазами и хватался руками за покусанное место, подсекла его, ткнув носом под правое колено. Ведь не только он меня все это время изучал, но и я его. Могу поклясться, мало кто знал, что у кареглазого нелюдя проблемка с этой ногой. Шрам я лично видела, а также знала о болях в плохую погоду. Ничего удивительного в том, что «мистера Совершенство» подкосил один-единственный удар. И упал он удачно — назад. Ровнехонько.
Пробежав чуть вперед, я обернулась и изобразила смех собаки из фильма «Маска». Глумливый до жути. А если прибавить еще и соленый вкус крови во рту — так хорошо я себя почти сутки не чувствовала! Еще и по полу пошаркала лапами, как мой кот, когда за собой убирает.
За взгляд, посланный Рейваром мне вслед, вообще можно полмира отдать. Такая смесь боли, злости и восхищения!
— За все, за все тебя благодарю я! — дерзко бросила я, перед тем как скрыться в неизвестном даже мне направлении.
Дальнейшее походило на дешевый боевик с элементами фэнтези. Я бегала по крышам, за мной кто-то гонялся. Даже рассказывать не стоит. Все закончилось на памятной крыше, где пост нес Альдоф. На нее я спрыгнула с другой, спланировав на крыльях.
— Лиса? — удивился старый знакомый. — Что ты… Так это из-за тебя весь замок на ушах стоит!
— Попить есть? — просипела я, пытаясь отдышаться.
— Так пить или есть? — усмехнулся он и потянулся к фляге.
Лапами мне было ее не взять, так что пришлось перекидываться. Альдоф, правда, смутился, увидев обнаженную девицу вместо привычной лисы, но быстро сориентировался и скинул плащ. Усевшись прямо на пол, я припала к горлышку фляги. Щека и грудь болели, напоминая о свежих порезах. Голова кружилась. И устала очень.
— Что случилось, девонька? — присел на корточки Альдоф. — Ходят у нас тут слухи, один страшнее другого.
— Что случилось… Самой бы кто сказал. Чего ко мне вдруг привязались? В чем обвинили? Доигралась. Надо было сматываться отсюда. А мне все сказочки подавай. Дура!
— А что рэ’Адхиль? Неужели он не встал на твою защиту?
Я фыркнула, теребя пальцами рыжую гриву:
— Пошел он ко всем мракобесам! Ваш рэ’Адхиль… сволочь! Ненавижу его!
Небо постепенно светлело, а я сидела в предутренней прохладе и едва сдерживала слезы.
Какая длинная, мучительная ночь.
Нагретая осенним солнцем лесная подстилка, запекшаяся смола на вековом стволе… Мне всегда нравился этот запах, рождавший в груди тепло. Но сейчас, когда к нему примешался дым близкого пожара, впору забиться в угол и заскулить от страха. Что, впрочем, я почти и делала.
— Набегалась? — раздался знакомый голос.