Разбойники выслушали его план и решили, что, пожалуй, это дело удастся наверняка. Поклонившись Чхунгёну до земли, они удалились. Нарезав ивовых прутьев, каждый сплел для себя корзину и свил веревку. Три дня с нетерпением ожидали они приказа. Но вот Чхунгён собрал всех. Он приказал старикам и подросткам оставаться в стане, чтобы ухаживать за бывшим атаманом, готовить пищу для людей и корм для волов, а также помочь разгружать награбленное добро, когда все разбойники возвратятся. Затем он велел оседлать вьючными седлами четыре десятка волов и лошадей, привязать к ним корзины, в каждую из которых село по одному разбойнику. После того как их закрыли крышками и крепко-накрепко завязали веревками, Чхунгён распорядился, чтобы семь-восемь человек гнали волов и лошадей в сторону постоялого двора. Одного из разбойников он назначил старшим. Тот якобы будет сопровождать грузы. Сам он решил пойти последним.
Чхунгён зашел к старому больному атаману и сказал:
— Так как мы и на этот раз затеяли крупное дело, то мне непременно придется идти самому. Вы же старайтесь беречь себя и потерпите еще несколько дней: мы ведь на этот раз будем грабить очень большого богача и уж, конечно, привезем много женьшеня из Канвона и панты, и тогда болезнь господина атамана, пожалуй, совсем пройдет!
— В добрый путь! — кивнув головой, ответил бывший атаман.
Они попрощались, и Чхунгён последовал за разбойниками. Когда караван замедлял движение, и попадались безлюдные места, разбойники начинали скулить из своих корзин:
— Большую нужду бы справить! Помочиться бы!
— Увы! — отвечал им на это Чхунгён. — И говорить про то не смейте! Потерпите еще немного. А уж коли невмоготу, то делайте прямо в штаны! Впереди вас ждет несметное количество отличной материи, из которой вы сошьете себе новую одежду. Не беспокойтесь — валяйте прямо в штаны! Ну, пускай вы разок обделаетесь, зато, получив много всякого добра, каждый сможет заиметь сколько угодно другого платья! — и он только поторапливал погонщиков волов.
А разбойники, боясь, что им станет совсем худо, не решались даже прикоснуться к еде, взятой в дорогу. Страдания их были невыносимы, но станешь разве громко стонать, находясь на большой дороге?
При отправлении в путь было решено двигаться днем и ночью. И вот, кое-как, только через несколько дней добрались они до дома Пэк Тончжи. Солнце уже почти село. Те, что изображали сопровождающих чиновников, и погонщики грозно закричали:
— Особый груз для государя из Чечжу! Освободить самую большую кладовую и составить туда корзины! Других проезжих и носильщиков не впускать и предоставить лучшую комнату господам, сопровождающим груз!
Пэк Тончжи вышел и посмотрел. Он не мог знать, конечно, сколь необычны были эти корзины с подношениями государю, а окрики погонщиков лошадей и волов были суровы, как осенний иней, казалось, они готовы были схватить и сожрать человека живьем! И хотя в глубине души он очень на них разозлился, однако ничего не мог поделать и приказал слугам:
— Груз принять и сложить в кладовой, приготовить еду для людей и корм для лошадей и волов, а так как на постоялом дворе и в самом деле много проезжих и носильщиков, то никого больше не впускать!
А сам подумал: «Возмутительно! Да в моем доме можно свободно разместить несколько сот людей с лошадьми и волами, а тут явились всего сорок-пятьдесят человек с лошадьми и волами и уже запрещают принимать других проезжих с грузами! Сегодня я потерплю огромный убыток!» Он велел слугам зажечь светильники во всех комнатах и подавать ужин.
После того как все поели, Чхунгён сказал им:
— В делах житейских самое главное — надежность. Если вы постелите себе в кладовой и зажжете светильники, то пусть даже и придут другие люди, их не пустят на постоялый двор из-за наших грузов. А если они и найдут лазейку сюда, то ничего страшного не будет. В кладовую вы войдете под предлогом охраны государственного груза и будете там спокойно спать, а как только я приду и стану развязывать корзины, вы поможете мне, чтобы все сделать поскорее. Запомните это и ступайте живо!
Ну, кто из разбойников осмелился бы не повиноваться его приказу? Они поспешно отправились в кладовую, сказав, что будут охранять груз. А когда, попросив мешки из-под риса и соломенные циновки, укладывались отдыхать, Чхунгён добавил:
— Я ненадолго выйду осмотреть деревню, а когда вернусь и мы возьмемся за дело, пожалуй, будет уже полночь. Так что вы поспите немного, чтобы завтра не быть сонными в дороге!
И тем, кто были за сопровождающих грузы чиновников, он тоже сказал: