А замечу, что батюшка Кима тоже был с виду очень страшненьким. Потому Чагён и издевался так над Кимом.
А когда Ким Хёнбо стал старшим хранителем указов государя, государь подарил ему пояс, отделанный золотом и бараньим рогом. Правда, пояс был ему слишком уж широк в талии. Так Чагён и тут не удержался:
— Ты, — говорит он Киму, — это драгоценное сокровище непременно должен передавать по наследству своим детям и внукам. Последующие поколения ведь тебя не увидят и, конечно же, без конца говорить будут: «Если нашему предку государь подарил такой пояс, то он уж наверняка был писаным красавцем!»
У Ли Чонбо был очень плохой почерк, не мог он правильно и красиво писать иероглифы. Однако его назначили старшим чиновником канцелярии государя.
Как-то под перечнем документов, представленных на высочайшее обозрение, он поставил всего два знака — имя государя. Государь Сончжон[39], увидя эти иероглифы, велел передать:
— Если высокие чиновники нашей канцелярии сами не умеют хорошо писать, то как же они могут учить младших чиновников?!
— Это писал сам старший чиновник канцелярии, — доложили служащие. — Это не мы вместо него писали!
— Странно, — удивился Сончжон. — И дед его, и отец — оба писали прекрасно. Отчего же сам он пишет так коряво?
Сончжон приказал Ли Чонбо сложить стихотворение, аккуратно переписать и показать ему. А когда Чонбо написал и показал чиновникам канцелярии, они только рассмеялись.
В годы правления династии Корё жил князь Синъу[40], который по натуре своей был человеком пустым и развратным.
Однажды на прогулке в горах встретился он с неким молодым дровосеком. Дровосек был в плетеной шляпе, на макушке которой красовалась сосновая шишка. А на шее юноши висело ожерелье из желудей. Синъу, как только увидел эти украшения, пришел в совершенный восторг. Сойдя с коня, сорвал он с себя шляпу с кораллами и обменял ее на скромные украшения дровосека. Тут же он надел приобретенную шляпу себе на голову, едва не прыгая от радости, вскочил на коня и погнал его плетью. А парень тот долго еще стоял на глухой дороге, опасаясь, нет ли тут какой-нибудь ловушки. В конце концов он так испугался, что вернул драгоценную шляпу во дворец.
В доме у нас была одна старая женщина, ей перевалило уже за девятый десяток. Так вот, она рассказывала, что в молодости жила в Сондо и видела там Синъу. Лицом он был светел, любил носить алые одежды. Иногда же одевался в белое и выезжал верхом. Впереди него шли воины, вооруженные палками. Синъу врывался в дома — не пропуская ни большого дома, ни малого — и если обнаруживал там красивых девушек, то непременно насиловал их. Поэтому в каждом доме, где были девушки или молодые женщины, обычно держали большой деревянный короб. И как только разносился слух, что Синъу выехал гулять, женщины моментально прятались в эти ящики.
Однажды Синъу явился в дом Чон Лянсэна, правителя Понвона. Здесь принялся он вовсю развлекаться — громко пел и дебоширил.
— В каком же это доме стоит такой гвалт? — спрашивали одни горожане, стоя у своих ворот.
— Да это же у правителя Чона! — усмехаясь, отвечали другие.
А Синъу как раз уже покидал дом Чона. Трогая коня, он удивленно восклицал:
— И чего это люди так пугаются? Ну чего они боятся?! — Уж очень ему хотелось показать, что он человек порядочный и не способен совершить преступление.
А старая женщина, что жила в нашем доме, и была как раз дочерью правителя Понвона. От нее-то я и узнал все это.
Великий князь Яннён хотя подмочил свою репутацию и был лишен наследственного права на престол, однако до самой смерти всегда пользовался расположением государя. Как-то государь Сечжо беседовал с ним.
— Ведь я могуществен, как ханьский Гао-цзу[42]. Не так ли? — спросил ван.
— Да, конечно же, вы могущественны, ваше величество, — . отвечал Яннён. — Но помочиться-то на шляпу скромного ученого все-таки не можете!
— Я очень почитаю Будду, — продолжал Сечжо. — Не похож ли я этим на лянского У-ди[43]?
— Каким бы ревностным буддистом вы, ваше величество, ни были, однако не убивать жертвенных животных опять же не можете!
— Я пренебрегаю советами своих министров, — еще спросил государь. — Не так же ли я поступаю, как танские государи[44]?
— Пусть похожи вы этим на танских императоров, — сказал Яннён, — но умертвить министра Чжан Юньгу[45] уж никак не можете!
40
Принято считать, что Синъу был сыном первого министра государя Конмина (1352–1374), который его усыновил. Когда государь Конмин был убит, на престол возвели десятилетнего Синъу, но затем его сместили, отправили в ссылку и там убили.
41
Яннён (1394–1462) — великий князь, сын государя Тхэчжона (правил с 1401 по 1418 гг.), старший брат государя Сечжона (правил с 1419 по 1450 гг.). За предосудительное поведение был лишен права наследования престола и отправлен в изгнание.
42
Ханьский Гао-цзу (Лю Бан, правил с 202 по 195 гг. до н. э.) — основатель китайской династии Хань. Символ грозного и могучего правителя.
43
Лянский У-ди (Сяо Янь, 464–549) — китайский император династии Лян (502–556). Прославился своей приверженностью буддизму.
45
Чжан Юнь-гу — китайский государственный деятель, советник императора Тай-цзуна (правил с 627 по 649 гг.). Император очень ценил Чжан Юнь-гу, однако последний позволил себе критиковать действия императора, за что и был казнен.