Только якорь может удержать душу Видящего в равновесии между человеческой сущностью и Вселенской. И чем больше якорь значит для Видящего, тем надежнее равновесие между половинками его души. Я вижу, — повернулся Хранитель к Ларри, — свой якорь эта девушка уже нашла.
— Я готов отдать за нее жизнь, — горячо воскликнул имперец.
— А вот смерть твоя никому не нужна, — покачал головой Хранитель. И так странно было видеть десятилетнего ребенка, с мягкой мудростью дающего советы взрослому, что у Ларри, помимо его воли, по спине побежали мурашки, — а нужна — твоя жизнь, целиком без остатка. Не будет больше «я» — будет «мы», не будет «меня» — будет «нас». Только став единым целым, ты сможешь помочь Лиссандре обрести долгожданное равновесие. Ваша любовь будет связующим мостиком между двух половинок ее души. Но поверь, все не так уж плохо. Якорь приобретает больше, чем теряет.
Взгляд Хранителя заволокло дымкой воспоминаний, а на его губах замерла грустная улыбка.
— Нет, — помотал головой Старк, отгоняя от себя непрошеные мысли, — этого все равно не может быть, — он кашлянул, возвращая задумавшегося Хранителя в реальность.
— Всё не так уж плохо, — повторил Хранитель, — можете забирать свою Видящую. Стражи, как не коварны были их планы, сделали за вас половину работы. Им удалось удержать Лиссандру в шаге от сумасшествия. Самое сложное позади. Дальше ты справишься сам, — Хранитель улыбнулся Ларри, словно в чем-то завидуя ему.
Ларри медленно двинулся вперед, осторожно обходя лениво фланирующих вокруг него драконов. Сейчас их морды еще больше напоминали тупые, ничего не выражающие рыбьи головы. Имперец присел, пропуская над собой белоснежное тело очередного дракона. Вот он рядом с девушкой. Осторожно подхватив на руки невесомое тело, Ларри вернулся назад. Мельком отметил капельку крови, застывшую на прокушенной губе, бледную синеву, разлившуюся под глазами, и сердце сжалось от боли и жалости. Ничего, теперь она не одна, а вместе они обязательно справятся.
— Вот, этот знак, — и Хранитель нарисовал рукой в воздухе сложную загогулину, — приведет вас к выходу. Ну, а мне пора навести здесь порядок. Я был неправ, отдалившись от всего и давая Стражам полную свободу воли. Увы, такая свобода ведет лишь к вседозволенности, и к развитию всего дурного. Но теперь, — и Хранитель с воодушевлением посмотрел на своих подопечных, — теперь, все будет по-другому. Больше никаких кровавых забав. Думаю, мне придется вплотную заняться их воспитанием.
Нотик так многообещающе улыбнулся, что ближайшие к ним летающие драконы испуганно шарахнулись в сторону. На доли секунды Ларри даже стало жаль Стражей, но жалость быстро задавила здравая мысль, что Хранитель нашел себе дело по душе и ему, похоже, теперь будет не до скуки. Ведь исправление дурно воспитанного Стража — дело не одного столетия.
По пути к выходу каждый думал о своем. Старк лелеял надежду о том, что может ему удасться по старой памяти нанести визит Хранителю, особенно, если притащить ему в подарок пару книжек по психологии воспитания подростков. Что-то ему подсказывает, что Хранитель этот подарок оценит. А еще можно научить его играть в шахматы. Конечно, он не питает иллюзии, относительно того, кто будет победителем в дальнейшем, но пара первых выигранных у Хранителя партий будет греть ему душу. Может такое полезное знакомство заставит Главу Ордена снисходительно отнестись к его промаху. Жаль, что объектом в итоге завладели имперцы. И теперь, похоже, с помощью Хранителя и этого влюбленного упрямца, они получат собственную Видящую. А это значит, что Ордену придется перекраивать всю политику с Империей. Ведь та, безусловно, усилит свою позицию в галактике в ближайшее десятилетие. Так пусть Орден будет одним из первых в рядах ее друзей. О войне с Империей лет на сто пока можно забыть.
Ларри шел, бережно прижимая к себе хрупкое тело девушки. Хранитель сказал так много и при этом так мало. Якорь… абсолютно непонятно, как он может помочь Лиссе. Она ведь шарахается от него, как от заразы. И хватит ли только его чувств для поддержания равновесия. Ларри напрягся, прокручивая еще раз все слова Хранителя. Нет, он и сам чувствовал, что любовь должна быть взаимной. Имперец тяжело вздохнул, только сейчас начиная понимать, что ему предстоит.