- Хватит! - почти что завопил он, отчаянно стараясь перекрыть этот фонтан любовных словоизлияний. - Ладно! Мне бы хотелось податься куда-нибудь в такое местечко, где мы могли бы остаться наедине и более подробно обсудить наши чувства.
В течение нескольких секунд он изо всех сил пытался изобразить на своем лиц непреодолимое вожделение.
Мадам Дюбарри с готовностью кивнула.
- Ко мне на квартиру. Она совсем рядом.
Идя рядом с ней к выходу, Альфред непрестанно напоминал себе, что это вовсе не веселая деваха, несмотря на все эти трепетные пожатия рук и упругие прикосновения бедра, а разумный паук, управляющий не более, не менее, как механизмом. Но это также было и первым ключом к решению загадки, состоящей в том, чего же все-таки добиваются все эти инопланетяне на Земле.
Только бы удалось продержаться! Немного везения - и эта мадам станет средством спасения человечества.
Они сели в подъехавшее такси, она назвала адрес водителю и повернулась к Альфреду.
- А теперь, дорогой, давай страстно поцелуемся.
Они страстно поцеловались.
- А теперь прижмемся друг к другу.
Они прижались.
- Давай прижмемся еще сильнее!
Он стиснул ее в объятиях изо всех сил.
- Ладно, хватит пока что, - отстранилась она.
Такси остановилось перед большим старым многоквартирным домом, который, казалось, судорожно мигал огнями окон, не переставая дремать, погруженный в воспоминания о прошлом.
Альфред расплатился с водителем и повел мадам Дюбарри к парадной. В кабине лифта она начала взволнованно ему подмигивать и нажала на кнопку "О".
- В подвал? - изумился Альфред. - Разве ты живешь в подвале?
Вместо ответа она направила ему в живот крохотный красный цилиндрик. На его крышке он заметил кнопку, на которую лег ее большой палец.
- Тебе не нравится подвал, паршивый вакклитианин? Стой спокойно и делай в точности то, что я скажу. К твоему сведению, мне известно, где находишься ты и где расположена твоя камера управления. Так что не думай, что тебе удастся удрать, заплатив всего лишь повреждениями формы.
Альфред опустил глаза на тот участок тела, к которому было приставлено ее оружие. Она явно заблуждалась относительно расположения его камеры управления, однако без желудка тоже вряд ли можно жить.
- Не беспокойся, - взмолился он. - Я не собираюсь совершать никаких глупостей.
- И правильно делаешь. Предупреждаю, не вздумай сдуру пфмпвать. Изрешечу так, что через дырки в твоем теле будет просвечивать солнце, распылю на молекулы твое...
- Понял, - перебил ее Альфред. - Никакого пфмпвания. Абсолютно никакого. Обещаю. Даю честное слово!
- Твое честное слово! - презрительно фыркнула она.
Лифт остановился. Она вышла спиной вперед, жестом приказав ему следовать за собой. Он смотрел на лицо в маске, на сверкающую блестками одежду и неожиданно вспомнил, что Дюбарри, когда ее волокли на гильотину в 1793 году, кричала толпе: "Милосердия! Милосердия за раскаяние!". Но ни толпа, ни революционный трибунал, с удовлетворением подумал он, не приняли во внимание эти крики.
В холодном выбеленном подвале их ждал мужчина. Гугенот. Тот самый, который обладал американской способностью все учитывать.
- Было трудно?
- Нисколько, - ответила она. - Он сразу клюнул на шаблонное упоминание о конкурсе трехлетней давности. Внешне, правда, и виду не подал, что это его интересует, но должно быть, сильно испугался. Я обнаружила это несколькими секундами спустя, когда объяснилась ему в любви, а он прямо в лоб предложил уединиться. - Мадам хихикнула. Бедолага, такой неумелый и трогательный! Разве так отреагировал бы любой американец-самец? Ничего не сказал о моих красивых глазах, о том, какая я милашка, как не похожа ни на одну другую и не предложил трахнуть еще по одной, называя меня крошкой.
Гугенот, тем не менее, весьма подозрительно рассматривал Смита.
- Его форма и маскировка на удивление превосходны, - заметил он. Это указывает на высокую профессиональную подготовку.
- Ну и что из этого? - пожала плечами она. - Можно соорудить распрекрасную форму, но что от этого за польза, если крайне неряшливо играть свою роль? Он почти ничего не знает о том, как ведут себя люди, какие у них манеры. Посмотрел бы ты, как неловок он был в любви, пока мы ехали в такси!
- Настолько плох?
- Плох? - Она закатила глаза, стремясь придать своему лицу максимум выразительности. - Мне было его от души жаль, настолько он неуклюже делал вид, что ласкает настоящую женщину. Плох - это не то слово. Дешевая подделка. Второсортное проявление своего либидо. Ни малейшего вожделения. Симуляция похоти. Неубедительно!
Альфред глядел на нее взглядом, преломленным сквозь широко разверзшиеся раны уязвленного мужского достоинства. Это в ее исполнении были грубые проколы, которые сорвали бы любой спектакль с ее участием! Но решил воздержаться от высказывания вслух своего неодобрения. В руках мадам Дюбарри по-прежнему сжимала оружие, и он не имел ни малейшего представления о том, в какое кровавое месиво может превратить его этот красный цилиндрик.
- Ладно, - кивнул гугенот. - Давай поместим его вместе с тем, другим.
Ощущая прикосновение цилиндра к своему позвоночнику, Альфред пошел по подземному коридору, свернул направо, еще раз направо и остановился перед голой стеной. Гугенот провел несколько раз рукой по кирпичной кладке. Часть стены откинулась в сторону, и они прошли внутрь.
Потайная дверь, вот как!
Мрачные мысли овладели Альфредом.
Потайная дверь, женщина-сирена в качестве приманки и гугенот руководитель операции - вот и весь необходимый реквизит. Единственно, чего недоставало - это причины всей этой чертовой заварухи. Похитители, очевидно, не разгадали в нем контрразведчика-человека. Иначе уничтожили бы сразу же. Для них он - вакклитианин. Подлый вакклитианин, не меньше. Значит, существуют две шпионские сети? И враждуют между собой с целью установить контроль над Землей еще до вторжения?
Это значительно осложняло его миссию. Теперь даже и думать нечего о том, чтобы обратиться в полицию, если разумеется, удастся когда-нибудь до этой полиции добраться, с заявление о существовании угрозы двух инопланетных вторжений!
Да и кто бы признал в нем контрразведчика?
Помещение было просторным, без окон. В одном из углов находился прозрачный куб со сторонами примерно в два с половиной метра. На полу внутри куба сидел средних лет мужчина в однобортном коричневом деловом костюме. Во взгляде его мелькнуло любопытство, сменившееся горькой безнадежностью.
Подойдя к кубу, гугенот остановился.
- Ты его, разумеется, обыскала?
Мадам Дюбарри засуетилась.
- Нет... не полностью. Я собиралась это сделать, но ты уже ждал у двери лифта. Я не думала, что ты придешь так скоро, а затем... мы начали разговор, и я просто...
Начальник сердито покачал головой.
- Ты еще говоришь о компетентности! Ну, что ж, раз мне приходится самому делать все подряд, то деваться некуда!
Общупав Альфреда, он извлек из его карманов авторучку и зажигалку, внимательно осмотрел их и вернул на место. Вид у него был несколько растерянный.
- При нем нет оружия...
- Он явно недостаточно опытен, чтобы ему можно было доверять что-либо опасное.
Гугенот задумался.
- Нет. В таком случае ему бы не позволили действовать одному. Он бы обязательно находился под наблюдением.
- Может быть, так оно и было. Но тогда мы...
- В таком случае, мы под наблюдением! Да, весьма вероятно. Что ж, мы все равно оставим их в дураках. Независимо от того, состоялся контакт, или нет, сегодня вечером мы заканчиваем операцию на этой планете. Не станем больше выходить наружу. Примерно через час покинем Землю, забрав пленников с собой в штаб-квартиру.
Гугенот несколько раз провел руками по кубу, так же как и по наружной стене. В прозрачной преграде появился пробел, который стал быстро расширяться. К спине Альфреда красноречиво прижался цилиндр, и он был вынужден шагнуть внутрь куба.
- Дай ему небольшую дозу, - услышал он шепот гугенота. - Не столько, чтобы он умер до допроса, но так, чтобы оглушить его и лишить их возможности переговариваться.