Часть первая
Студент журфака
1.
-Мы куда едем? – спросил я пассажиров плацкартного купе. Их было пять или шесть человек. Мужчина, женщина, пожилой мужчина, пожилая женщина, ребенок лет пяти-шести. Кажется, мальчик. Просто стрижка у него была а-ля пони, и длинные волосы сбивали с толку. В этом возрасте девочки и мальчики очень похожи друг на друга, если им надеть брюки или джинсы и не нацеплять предметы, указывающие на половую принадлежность. Банты, например.
Молчание пассажиров было, по меньшей мере, недоуменным. Мужики, пряча улыбки, отвернулись, женщины округлили глаза, ребенок с любопытством посмотрел на меня и тут же потерял интерес. Видимо, он долго изучал меня, пока я спал на боковом сиденье, уронив голову на откидывающийся столик, и это занятие ему порядком надоело. Мимолетный интерес вызвал мой голос, скрипучий спросонья. На звук отреагировала и проводница – ее купе оказалось через одно. Она внезапно нарисовалась в проходе, загородив титан с кипятком, и с неотвратимостью линейного корабля двинулась в моем направлении.
– Ваш билетик! – внезапный разрыв снаряда или пулеметная очередь были ничто по сравнению с этими громоподобными звуками. В голове зазвенело, будто бы я оказался внутри Царь-колокола и кто-то дернул его за язык. Электрические разряды пронеслись через клетки мозга, и он лихорадочно заработал. Неужели друзья-балбесы не удосужились обеспечить меня билетом? Так – гитара. Видимо, моя. Сумка какая-то – с продуктами. Гм, все основательно продумано! Значит, билет должен быть. Я засунул руку в нагрудный карман и, о слава провидению, нащупал квадратик бумаги.
– Вот.
– Что вы мне суете? Это какая-то записка, – бегло осмотрела квадратик проводница.
– Да!? – искренне удивился я и попытался прочитать бумажку, которая не оказалась билетом. На ней действительно был набросок новой песни.
– Извините, секундочку, – пробормотал я, затравленно оглядывая пространство вокруг себя. На противоположном сиденье лежал «спинжак» коричнево-бурого цвета.
– Мое? – спросил я пассажиров купе.
Пожилой мужчина, сидевший с края, пожал плечами. «Хрен его знает!» – говорил его жест.
Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей – я схватил пиджак и проверил внутренний карман. Захрустела бумажка. Я вытащил ее и увидел, что это билет на поезд. Это увидела и проводница. Она нетерпеливо выхватила его из моих рук и стала изучать.
– А где ваш друг? – широко раздувая ноздри, поинтересовалась она.
– Сашка, что ли? – сказал я тоном более осведомленного человека. – Так он в Сарапуле остался, у него там… свадьба.
Проводница помолчала, тщательно изучая билет. Вдруг у нее брови поползли вверх, и она осуждающе посмотрела на меня:
– Молодой человек, вы сели не на тот поезд.
– ??? – предела моему изумлению не было. Сказать, что я потерял дар речи – ничего не сказать. Изумление переросло в ужас, который парализовал все мое тело. И это слабо сказано! Смутно помня происходившее недавно, все-таки я стопроцентно знал, что денег еще на один билет у меня нет!
– …вместо 322-го вы сели на 321-й. Не на «Чита-Москва», а на «Москва-Чита».
Пассажиры, якобы безучастно наблюдавшие за этой картиной, оживились. Мужики засмеялись, женщины заохали, а мальчишка посмотрел на меня с восхищением, как на Робин Гуда.
– …вам нужно срочно сойти на первой же станции. Может, как-нибудь еще успеете догнать свой поезд.
Ни черта себе – сходил за хлебом! Картина Репина «Приплыли»! Сцена из бессмертного Гоголя: «К нам едет ревизор!» Многозначительная пауза продолжалась недолго. Проводница что-то вспомнила и спросила:
– Оплачивать проезд до станции… будем или как?
Я порылся в кармане «вранглеров» и вытащил горсть мелочи. Навскидку там было примерно на несколько стаканов чая или на пару бутылок пива.
– Ладно уж, – махнула рукой проводница, скептически оценив мой дорожный аккредитив, – только освободите место. Минут через пятнадцать будет остановка. Подождите в тамбуре.
Она повернулась кормой к моему лицу и поплыла к себе.
2.
Стремительно развивающиеся события быстро прояснили ситуацию в моей затуманенной алкоголем голове. В тамбуре было прохладно, за окном сгущались сумерки, и контуры деревьев, пробегающих мимо, становились неясными, расплывчатыми. Я покопался в продуктовой сумке, при этом гитара, висевшая за спиной, несколько раз стукнулась барабаном о стекло вагонной двери, что опять же было болезненно для меня: «Как серпом по яйцам!» Наконец нашел что искал – пачку «Астры». Вернее – полпачки. Жадно закурил помятую сигарету и принялся раскладывать все недавнее по полочкам…