Диана ГЭБЛДОН
Введение
Одна из самых интересных вещей, которые вы можете проделать с «клиньями» или вставками (т. е. с каждой из новелл или рассказов во Вселенной Outlander), это просто следовать их тайнам, подсказкам и оборванным концам основных книг серии. Пройти по одному такому следу вы сможете, читая рассказ о родителях Роджера МакКензи.
В первой книге (Чужестранка) мы узнаем, что Роджер остался сиротой во время Второй мировой войны, а затем его усыновил двоюродный дед, преподобный Реджинальд Уэйкфилд, который позже рассказывал своим друзьям, Клэр и Фрэнку Рэндаллам, что мать Роджера погибла при взрыве, во время бомбежки, и что его отец, пилот «Спитфайра», был сбит над Ла-Маншем.
В «Барабанах осени» Роджер рассказывает своей жене, Брианне, горестную историю гибели его матери в обрушившемся туннеле станции метро, во время бомбежки Лондона.
Но в седьмом романе, «Эхо прошлого», уже есть горький, мучительный разговор при лунном свете между Клэр и Роджером, во время которого мы сталкиваемся с неожиданным:
«Она взяла его руки в свои, маленькие и натруженные, пахнущие лекарствами.
— Я не знаю, что случилось с твоим отцом, — сказала она. — Но это было не то, что они вам рассказали […] — Конечно, такое случается, — продолжала она, как будто прочитав его мысли. — События часто искажаются со временем и на расстоянии. Тот, кто рассказал об этом твоей матери, возможно, ошибался; она и сама могла сказать что-то, что было неправильно истолковано преподобным. Все возможно…
Но во время войны я получала письма от Фрэнка — он писал их часто, как только мог, пока его не завербовали в MИ-6. После этого я иногда месяцами ничего о нем не слышала. Как-то раз, незадолго до того, он снова мне написал, и упомянул в письме — просто случайное замечание, знаешь ли — что столкнулся в докладах, которые он тогда разбирал, с чем-то странным.
Один из „Спитфайров“ неожиданно ушел вниз, и разбился — вот только сбит он не был; они даже думали, что могла быть какая-то неисправность в двигателе… случилось это в Нортумбрии; и хотя самолет чудом не загорелся, там не было никаких следов пилота. Ни единого. И он действительно упоминал тогда имя пилота, потому что находил его имя, Джеремия, роковым… почти фатальным.
— Джерри, — сказал Роджер онемевшими вдруг губами, — моя мать всегда называла его Джерри.
— Да, — тихо сказала она, — И эти круги стоячих камней, разбросанные по всей Нортумбрии…»
Так что же на самом деле случилось с Джерри МакКензи и его женой Марджори (которую ее муж называл просто Долли)?[1] Об этом наш рассказ.
Пилотам и механикам ВВС:
Никогда еще столь многие не бывали так многим обязаны столь немногим.
Даже в самой худшей судьбе есть возможности для счастливых перемен.
Глава 1
До Хэллоуина было еще две недели, но Гремлины[2] уже принялись за работу.
Джерри МакКензи на полном газу развернул «Долли-II» на взлетно-посадочной полосе — плечи сгорблены, кровь стучит в ушах, уже на полпути вверх, пристроился за темно-зеленой задницей ведущего, нажал на рычаг сектора газа, и внезапно почувствовал дрожь удушья — вместо головокружительного чувства подъема, как всегда при отрыве от земли.
Встревоженный, он ослабил газ, но, прежде, чем смог повторить попытку, раздался взрыв… рефлекторно он дернулся, и с размаху ударился головой о плексиглас.
Это были не пули, нет — поврежденные покрышки лопнули, тошнотворно накренившись, самолет вылетел со взлетно-посадочной полосы, и трясясь и натыкаясь на кочки, поехал по траве.
Сильно запахло бензином, Джерри рывком выскочил из-под колпака «Спитфайра», и в панике, огромными прыжками, помчался прочь, вообразив, что уже сгорает заживо — когда последний самолет из «Зеленых», взревев, взлетел совсем рядом с ним, взял на крыло, и уже через пару секунд рев его двигателей превратился в ровное тихое гудение.
Механик кинулся к нему из ангара, посмотреть, в чем проблема — но Джерри уже открыл брюхо «Долли» и увидел, что беда была невелика: проколот один из топливопроводов.
Ну, слава Богу, он не поднялся с этой штукой в воздух, это с одной стороны — но когда он схватил трубку, посмотреть, насколько плохи с ней дела, та развалилась у него в руках надвое, окатив ему рукава чуть не до плеч бензином самой высокой пробы.
Хорошо, хоть механик не прискакал сюда с зажженной сигаретой во рту.
Чихая, он выкатился из-под плоскости, и Грегори, механик, перешагнул прямо через него.
— Не летать ей сегодня, приятель, — сказал Грег, присев на корточки, чтобы заглянуть в двигатель, и только покачал головой, увидев, что именно там произошло.
— Ага, скажи мне еще что-нибудь, чего я не знаю. — Он опасливо держал намокший рукав подальше от тела. — Сколько времени займет ее исправить?
Грег пожал плечами, и, щуря глаза на холодном ветру, продолжал исследовать внутренности «Долли».
— Полчаса на покрышки. Может, и получишь ее завтра обратно, если топливопровод будет единственной неисправностью в двигателе. Что-нибудь еще посмотреть?
— Да, консоль левого крыла — пистолет иногда торчит. Найдется у нас немного смазки, ты не знаешь?
— Я посмотрю, может, в столовой и найдется пара капель. Шел бы ты лучше в душ, Maк. Ты уже посинел.
Он действительно дрожал, быстро испаряющийся бензин уносил тепло его тела прочь, как дымок от свечи. Тем не менее, он задержался еще на мгновение, наблюдая, как механик что-то куда-то сует, высматривает, и выстукивает, насвистывая сквозь зубы.
— Иди уже, — сказал Грег с притворной досадой, выглядывая из-за движка, и увидев, что Джерри все еще там. — Я о ней позабочусь.
— Да знаю. Я просто хотел… ну, в общем, спасибо.
Адреналин от прерванного полета еще плескался в жилах, сорванные рефлексы заставляли его дергаться. Он отошел, с трудом подавив в себе желание еще раз оглянуться через плечо на раненый самолет.
Джерри вышел из туалета пилотов полчаса спустя, глаза ему жгло от мыла и бензина, позвоночник ломило.
Половина его мыслей была с Долли, а другая половина с товарищами. «Синий» и «Зеленый» этим утром были в воздухе, «Красный» и «Желтый» отдыхали. Зеленое звено скоро будет уже над Фламборо Хед, на охоте.
Он сглотнул, все еще обеспокоенный, во рту у него пересохло от пережитого волнения, и он отправился за чашкой чая в столовую. Это было ошибкой; он услышал хохот Гремлинов, как только вошел, и еще с порога увидел там Матроса Малана.
Малан был капитаном их группы, и в целом славным, порядочным малым. Южноафриканец, великолепный тактик, и самый свирепый, самый стойкий воздушный боец, какого Джерри когда-либо видел. Терьеры-крысоловы не могли с ним сравниться.
Именно по этой причине он почувствовал, как будто стайка жуков легко пронеслась у него вниз по позвоночнику, когда глубоко посаженные глаза Малана устремились прямо на него.
— Лейтенант! — Малан поднялся со своего места, улыбаясь. — Вас-то я и искал!
Дьявол тебя забери, подумал Джерри, устраивая на лице некий вид уважительного выражения. Разумеется, Малан мог и не слышать о проблемах с «Долли», но у Джерри и без того было столько мороки с эскадрильей, еще по пути на охоту за «Мессерами» над Фламборо Хед…
Вряд ли Малан искал здесь именно его, Джерри; скорее всего, он просто размышлял, кого бы на такую работу подрядить. И тот факт, что капитан группы назвал его по званию, а не по имени, мог означать одно: что работка эта, скорей всего, будет аховая — из тех, за которые никто добровольно не возьмется.
2
Гремлин (англ. Gremlin) — мифическое существо из английского фольклора, озорной проказник, сродни домовому.
По всей видимости, термин впервые появился в 1940 году в среде английских летчиков и авиатехников во время Битвы за Британию. Первой публикацией о «феномене» гремлинов был рассказ в журнале «Royal Air Force Journal» от 18 апреля 1942 года.
Гремлины известны как ненавистники техники. Со Второй мировой войны все неполадки в технике, начиная с велосипедов и кончая космическими кораблями, приписывают гремлинам. Они ненавидят ее и всячески вредят людям, которые ею пользуются.
В 1943 году Роальд Даль опубликовал повесть «Гремлины».