— Мы знакомы, Владимир Андреевич, — говорит Виктор. — Я сам из Балтийска. Когда вы проходили там службу, я лежал в местном госпитале — я был такой бандит... Но это прошлое. Когда я, много лет спустя, сидел в тюрьме и отчаянно искал Библию, кто-то дал мне адрес и сказал: «Напиши туда. Они пришлют тебе Библию». Я не поверил, но написал. Кто мог поверить, что в тюрьму кто-то пришлет Библию из Германии?! Но прошло совсем немного времени, и я получил бандероль. В ней была Библия. Отправитель — В. Цорн из Корнталя. Эта Библия изменила мою жизнь. Сам Бог говорил со мной через нее.
Круг замкнулся. Виктор молится за меня, а у меня от невероятности происходящего кружится голова.
УТЕШЕНИЕ
У одной женщины, назовем ее Мария, духовные проблемы. Она покаялась, а освобождения нет. Мы с Эльвирой в очередной раз беседуем с ней. Теперь уже у нее дома. Оказывается, ее книжные полки полны всяких книг оккультного содержания. Собрали мы их все в кучу — она решила их уничтожить. Помолились с ней, и она отреклась от всего этого мракобесия.
— Не могли бы вы побеседовать с моей племянницей
Леной? — спрашивает Мария. — Я ее тоже всякими так называемыми «народными методами» лечила.
Лена болеет. Ей двадцать пять лет. У нее рак. Лена с нами в комнате, она все слышала и видела. Я объяснил ей суть Евангелия и спросил, желает ли она принять Христа как своего ли она отречься от врага души ее и всех связей с ним. Лена этого хотела.
Сначала Эльвира молится о Лене. Потом молится Лена. Она кается, отрекается и благодарит Бога за прощение и освобождение. Потом молюсь о ней я. Под своими руками я чувствую ее волосы, легкое прикосновение.
— Аминь! — говорю я, и мы встаем с колен.
Эльвира слегка сжимает мою руку и тихо шепчет:
— Смотри, она освободилась.
И я это вижу. Радуюсь. Всегда радостно видеть отпущенного на свободу человека.
Лену мы посещаем часто. Она слабеет день ото дня. Она бы очень хотела принять крещение, но слишком слаба. Однажды я читал ей из восьмой главы Послания к римлянам: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу. Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братьями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил. Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас?» Я надеялся, что слова
Спасителя и Господина жизни и готова о том, что любящим Бога все содействуют ко благу, утешат ее, а она вдруг говорит:
— Так что, я буду похожа на Иисуса Христа, когда буду там?
— Да, конечно. Это не мои слова, это Священное Писание так говорит, — отвечаю.
— Я этого не знала. Я себе и представить не могла, что такое может быть. Тогда я могу спокойно умирать.
На ее просиявшем лице заиграла улыбка, и она с глубоким вздохом облегчения откинулась на подушках.
РОДНЯ
Сколько я помнил отца, он всегда искал свою родню. В детстве его усыновили дальние родственники. Первая мировая, потом гражданская война — найти кого-нибудь из родственников ему так и не удалось. Он знал только, что его настоящая фамилия Вольф. Цорн — фамилия родственников его матери, у которых он воспитывался.
Мне всегда было как-то жаль отца, искавшего своих родных.
Родня — часть жизни, ее цвет и колорит. Столько разных людей, не выбиравших друг друга, связаны неразрывными узами!
Нас много. Нас очень много. Родня у нас такая большая, что нам трудно найти помещение, чтобы праздновать вместе Рождество.
В церкви поет хор. Слушаю, радуюсь. Смотрю на лица: еще больше радуюсь. Племянница, еще три племянника, сын, дочь за пианино, дочь поет в альтах, еще племянницы (три в одном ряду), три сестры...
— Вальдемар, ты лучше скажи, кто тут не твои родственники, — говорит наша гостья из Москвы Ширинай Досова, которой после собрания представляю родню.
— Ты же как таджичка знаешь, что такое большая родня. Какое это благословение! Аврааму Бог сказал: «Благословляя благословлю и размножая размножу». Конечно же, мой отец не Авраам и мать не Сарра, но Бог — Тот же. Я уверен, Ему нравится большая родня. Его семья вон какая большая — по всему миру. Миллионы!
Смотрю на собрании на тетю Катю Кнаус, сестру моей матери, и ее многочисленное потомство, смотрю на маму и ее потомство и радуюсь.
У родителей моей жены — почти все дети и дети детей здесь. Много нас.
Я родне своей радуюсь.