– Отпусти, – прорычал Бейн.
Алек помотал головой и приблизил своё лицо.
– Этот проект важен, – сказал он тихо. – Давай на время объявим перемирие?
– Ни за что!
– Бейн! – прикрикнул Алек. – Не будь козлом!
– Извини, заразился от тебя, – прошипел Магнус.
Алек вдавил его сильнее в стену своим телом.
– Иначе, – выдохнул он шёпотом, щекоча горячим дыханием тонкие губы азиата, – я трахну тебя прямо здесь.
– Только об этом и мечтаешь, да? – выгнул вопросительно бровь Магнус и, согнув ногу в колене, ударил ею по бедру Лайтвуда, что было силы.
Тот, дёрнувшись, зашипел и ослабил хватку. И Магнусу хватило этого секундного замешательства, чтобы освободиться.
– Мы будем трахаться лишь в твоём сне, Лайтвуд, – прошипел он и поспешил покинуть уборную.
Руки и ноги подрагивали от охватившего его желания, и он, крепко стиснув кулаки и впиваясь ногтями в ладони, пытался сбросить это наваждение.
Say you’ll see me again,
Even if it’s just in your wildest dreams,
Wildest dreams.
Алек протёр запотевшую стеклянную стенку душа, убеждаясь, что жены нет в ванной, и скользнул рукой ниже пояса. И жалобно всхлипнул, когда пальцы обхватили возбуждённый ствол, уже очень долгое время не получавший желаемого удовлетворения.
Ладонь заскользила вверх-вниз, влажное скольжение посылало горячую волну от паха к конечностям. Алек прикрыл глаза и вспомнил упругие груди жены. Розовые соски, острые при возбуждении, впалый живот, мягкий лобок. И тут же зарычал, ударяясь кулаком по кафелю.
– Чёрт!
И снова прикрыл глаза, впуская в себя воспоминание о смуглой коже. О тонких губах, пошло раскрытых под натиском его губ. О запахе, что он тайком пытался вновь почувствовать. О стройных ногах, обхватывающих его талию. О чужом возбуждении, чувствующемся через несколько слоёв одежды. О чужой руке, пробирающейся в брюки. О громких стонах, жаркой вспышкой пробегающих по венам.
– Ма-а-агнус, – сорвался стон с губ, и он задвигал рукой быстрее.
– Алек…сандр-р, – Магнус зарылся лицом в подушку, насаживаясь на собственные пальцы. – Глубже, Алек…
Он сминал свободной рукой простынь, представляя, как бы жёстко его насаживал на себя Алек, согласись бы он тогда в туалете перепихнуться.
Оргазм подступал, тяжёлым узлом скручиваясь внизу живота, и Магнус перевернулся набок и перехватил рукой сочащийся смазкой член.
– Да-а, – заскулил он, проводя рукой по стволу, – вот так, Алек.
Он старался сдерживать крики, когда подушечки пальцев касались простаты, ведь Камилла могла вернуться в любую секунду, но это его лишь подстёгивало. Он прикрыл глаза, отдаваясь воспоминаниям.
Алек вжимал его в раковину и целовал шею, оставляя багровые засосы. Его руки сминали задницу так жадно, так голодно. И его стояк, упирающийся в стояк Магнуса… Магнус так хотел, чтобы Лайтвуд его трахнул.
Движения рук мужчин ускорились, пальцы жёстко теребили головку, и воспоминание о поцелуе подвело их к краю, заставив выкрикнуть имена друг друга.
I say no one has to know what we do.
His hands are in my hair, his clothes are in my room,
And his voice is a familiar sound.
Катарина задумчиво накручивала локон на указательный палец и пожёвывала губу, листая эскизы, где с разных сторон был изображён подиум. Она изредка бросала взгляд на макет, лежащий на столе, и на доску, где была трёхмерная модель подиума.
Магнус теребил рукав рубашки и внимательно следил за её лицом, стараясь подметить какую-нибудь эмоцию, ведь они сидели в тишине уже более десяти минут, а Катарина не произнесла ни слова. Он скользил подушечкой большого пальца по ногтям остальных, больно вдавливая их в кожу, и постоянно перекидывал ногу и менял их местами.
– Цыц, – шикнул Алек, когда Бейн в очередной раз перекинул ноги друг через друга. – Возьми себя в руки.
– Отвали.
– Успокойся, ей понравится, – смягчил голос Лайтвуд.
Магнус посмотрел на него большими шоколадными глазами, и сердце Алека сжалось.
– А что, если нет? Ты не представляешь, как много для меня это значит, – прошептал Магнус.
Алек закатил глаза и наклонился к нему.
– Представляю. И для меня это не менее значимо. Мы выложились на все сто процентов.
– А вдруг их не устроит сам подиум?
Алек перехватил его ладонь пальцами и несильно сжал.
– Магнус, – прошептал он ласково, – если им не понравится твоя идея подиума, значит, они тупоголовые идиоты.
Магнус кивнул и, переведя взгляд на Катарину, глубоко вдохнул. Лайтвуд всё ещё не отпускал его руки, и он сжал её в ответ. Наконец, мисс Лосс отложила эскизы и посмотрела на Магнуса, а потом на Алека.
– Вау, – улыбнулась она. – Это единственное, что я скажу вам. Вау!
Магнус перевёл испуганный взгляд на Алека, и тот улыбнулся ему и прошептал:
– Слышал? Ей понравилось!
Магнус снова посмотрел на Катарину.
– Значит, вы согласны работать с нами? – спросил он неуверенно.
– Конечно! – воскликнула женщина. – Это же просто замечательно! Вы не только удовлетворили наши пожелания, но и превзошли наши ожидания!
Ходж широко улыбнулся, хлопнув Лайтвуда по плечу.
– Когда начинаем? – спросил он.
– Показ состоится через два месяца, начинаем уже с будущей недели. Все вопросы обговорим в эту пятницу, когда я представлю ваш проект своему начальству.
Катарина поднялась – вслед за ней остальные – и протянула руку Магнусу.
– Посотрудничаем?
– С большим удовольствием, – улыбнулся Бейн и пожал ладонь.
Алек закатил глаза и тоже ответил на рукопожатие. Ходж вызвался проводить Катарину, и они вышли, оставляя Алека и Магнуса одних в кабинете. Алек, засунув руки в передние карманы, облокотился поясницей на стол. Магнус стоял в шаге от него.
– Так, значит, мы сделали это? – спросил Лайтвуд.
– Сделали, – кивнул Бейн, не смотря в зелёно-карие глаза.
– Почему тогда у тебя такое лицо? – Алек склонил голову набок, пытаясь заглянуть в глаза Магнуса.
– Всё в порядке, – пробормотал азиат.
– Нет, не всё.
Магнус резко вскинул голову.
– Тебе не плевать?
Алек выдохнул и выпрямился.
– Обязательно всё портить, Бейн? – проговорил он сквозь зубы и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Магнус не шелохнулся, всё ещё чувствуя внутри тепло от произнесённого Лайтвудом его имени вслух.
Nothing lasts forever,
But this is getting good now.
Викториа’с Сикрет арендовали просто огромный павильон с семью секциями, все разной тематики, расположенные как лепестки цветка, а в центре к потолку тянулось широкое дерево, ветвями уплывая в разные стороны. В каждой секции был подиум и зрительские места, и гости показа должны были посетить их все.
Магнус громко ахнул, войдя в секцию, принадлежавшую им, и обвёл восхищённым взглядом белые потолки, стены и подиум. Отныне он – художник, а всё перед ним – чистый холст.
– У тебя такое лицо, будто ты сейчас расплачешься, – хмыкнул рядом Алек, и Магнус быстрым шагом рванул к подиуму, даже не удостоив коллегу взглядом.
Работа пошла полным ходом, и Магнус чувствовал огромный прилив сил, просыпаясь каждое утро и отправляясь в павильон. Он порхал между декорациями, раздавал указания и старался всеми силами не обращать внимания на Лайтвуда, который в кои-то веки вылез из своих скучных костюмов и начал надевать джинсы и футболки, которые, к слову, тоже навевали скуку.
Время неумолимо бежало, а Магнус так же сильно хотел насладиться процессом, как и увидеть конечный результат. Когда Катарина вручила ему и Алеку по два пригласительных на сам показ, он почувствовал, как начинает парить над землёй, ибо кто вообще в здравом уме не захочет посетить показ Викториа’с Сикрет, даже будучи мужчиной. Ведь это шоу, это праздник, это вечное веселье!