- Значит, это еще не точно? - проявил скепсис Козлов, но штабс-капитан видел, что и его разобрало. - Ах, сволочь! Где он, рыжий гад?!
- Я его отдал Парфенову для усиления, пусть сам расследует, как он Сяву убил.
- Он убил?
- А то кто же! Только трое знали, что Сява агент. Ты, я и он. Больше некому.
- Верно. Но зачем?
- Выясним. Может, из мести, может, вышло так, что поп узнал, кто этот наш мистер Икс, а Резуха его опередил.
- А зачем ты его Парфенову отдал?
- А зачем он нам тут нужен? Кто попа грохнул, мы теперь знаем, пусть уж он там пока свои следы попутает. А мы с тобой покумекаем тут, что с ним теперь делать.
x x x
" Наши оставили Орел. Началось?..
Сегодня ночью повесилась в своей комнате Катя-Катюша. Для меня это было страшной неожиданностью. Наверняка, наша встреча сыграла здесь не последнюю роль.
Что все это значит? Случайность? Или начало конца?
Где-то в глубине души я ощущал, предчувствовал, что все так и обернется. Господь оставил нас.
Господи, да неужто ты примешь их сторону?
Умом понимаю, что это еще не конец, красные ограничены в ресурсах. И в материальных и в продовольственных. А за нами, как-никак АНТАНТА, хлебная Кубань, бакинская нефть. Они окружены. На севере Миллер, в Архангельске высажен английский экспедиционный корпус. На западе поляки и союзники американцы, англичане, французы. На юге мы. А вот на востоке адмирал Колчак. У него дела плохи. Красные прут. Правда, адмирал месяц назад наносил контрудары на Ишиме, под Петропавловском. Его ставка в Омске.
Но если все рухнет? Если нс отодвинут, как адмирала, задвинут в Крым, сбросят в море? В прошлом году-начале этого нас уже теснили. В этом мы развили наступление.
В пророчестве Иоанна Богослова сказано, что воинство Христово одержит победу. А когда?
Или не мы христово воинство? А кто? Хамье краснопузое? Богоборцы? Разрушители храма божьего в душе?
Я вспомнил залитое слезами лицо сортировщика Анциферова, его отчаянный крик "ваше благородие!" Что ж, может, и мы не вышли рылом в воителей христовых. Но что ж ты хочешь, Господи, - это война. И даже твоя последняя битва не обойдется без разведки и контрразведки. Впрочем, обойдется. Ты всевидящий. Тебе не нужно. А нам нужно, м слепы, глухи к чужим мольбам, Приходится выкручиваться. Тебе придется нас понять. Жалкое вороватое адамово отродье. Яблочка захотелось. Кушайте полной торбой! Кушаем. Спасибо, Господи. Ты у нас Всеблагой. Немножко помучаешь, потом простишь. Как дитя неразумного котенка.
Пошли мне встречу. Я устал. Пошли мне кого-нибудь из того, доброго мира, на кого душа моя могла бы пролиться очистительными слезами.
Я пьян..."
x x x
Шли дни, но ничего не менялось. Боровой молчал, а может со связником что случилось при переходе линии фронта. Лучшие филеры приставленные к Резухе, чтобы выявить его связи, ничего путного не доносили. Доблестный поручик работал под руководством Парфенова, выполнял его поручения. По собственной инициативе посещал лишь ресторан Хмельницкого да Желябову.
Козлов с Ковалевым срочно придумали и подкинули ему не терпящую отлагательств информацию, якобы исходящую от генерала Ходько, о скором контрнаступлении восточнее Орла в направлении Тулы. Но даже эти сведения не подвигли Резуху к активным действиям. Козлов с Ковалевым терялись в догадках.
Они узнали о связях Резухи с одной барышней, бывшей гимназической учительницей.
- Может, через нее? - предположил Козлов.
- Вряд ли, - пожал плечами Ковалев, - у нее контактов еще меньше, чем у Резухи. Она ни в ресторан, ни в депо, ни в публичный дом не ходит. На рынок, разве. Но с ней Резуха не виделся уже две недели, если соседка не соврала. А, в принципе, послушать их разговор не мешало бы.
- Мне кажется, это можно устроить. Я тут на досуге поизучал планировку ее комнат. Они совокупляются, скорее всего, в ее спальне. С соседней квартирой спальню разделяет тонкая стена: дом перестраивался. Проделать сверху отверстие и поставить филера.
Через два дня Ковалев смеясь читал донесение филера Соколова.
"Объект и неизвестная мне барышня вошли в комнату в 18-45. Место, с которого я вел наблюдение, давало мне возможность хорошего обзора всей комнаты-спальни и даже части другой, смежной комнаты большего размера.
Все разговоры, которые вели объект наблюдения и женщина касались почти исключительно половой тематики. Привожу их слова так, как я их запомнил. У меня сложилось впечатление, что говорящие либо разучивают роли, либо репетируют в каком-то спектакле.
Женщина называла его учеником, а объект соглашался.
"Ты - негодный мальчишка! Опять нашалил, опять домашнее задание не сделал! Ну-ка быстро скажи, что тебе было задано!" Он не ответил. Тогда женщина схватила его за волосы и начала таскать, крича при этом: "Дрянь паршивая! Ты не слушал на уроке задание! Я тебя проучу! Снимай штаны!"
Объект приспустил до колен галифе и нижнее белье, а женщина задала его голову у себя между ног (колен), предварительно нагнув его голову книзу, рукой с размаху начала шлепать его по ягодицам, отчего те стали красные. (От битья,) При этом лицо незнакомой мне женщины тоже стало красным, как если бы она была в горячке, либо чахотошная.
Объект кричал и как будто бы просил прощения.
"А может, ты уже и рукоблудием начал заниматься в ванных комнатах, дрянной мальчишка?!" - опять громко закричала женщина: "Признавайся!"
"Я только раз... хотел попробовать," - сказал объект.
"Я тебе все руки отшибу! Я тебя проучу!"
После чего женщина заставила объекта снять с нее юбку, а также нижнюю юбку белого цвету и целовать ртом ее половые органы, При этом лицо ее выражало одно лишь злорадное удовлетворение.
Это продолжалось минут двадцать по моим часам, после чего наблюдаемые перешли к непосредственному половому соитию. При этом дама заставила объект раздеться догола и раздеть самое ее.
При этом они обменивались ничего не значащими звуками и выражениями.
Во время полового акта, который происходил на постели женщины, последняя задирала ноги кверху и даже клала их на плечи объекту.