Два стихотворения
I
Ранка замерзающего неба розовей,
чем самая студёная синь.
На лице у перепуганного мальчишки
губ распускающихся вспыхивает багряный куст.
Чем длиннее строка, тем дышать мне легче,
тем мой голос звучит ровней,
Тем сильнее я тебя помню. И так крепко люблю.
II
Я пробую спасти оставшееся,
не тронутое жизнью время.
И всё ищу себе пристанище,
как будто Бог мне не дал имени.
Как роза – небо остывающее;
пути к спасению неведомы;
Мои любимые – всякие люди, друзья, товарищи…
Я даже не смею спросить себя, где же вы?
* * * * *
Между Остоженкой и Пречистенкой
Посвящается Рае Чернявской
Словно из холодной глубины
Выбираюсь из прозрачной тени,
Обступившей дом или растенье,
Влажным полукругом тишины.
Я сушусь у солнечной стены.
В голубом неясном отдаленье
Звуков золотистые сплетенья,
Как побеги гибкие, нежны.
Переулков ласковые сны,
Светлая безлюдность освещенья
Придают случайному движенью
Прелесть и степенность старины.
Тёмные дворы опоены
Застоялым воздухом забвенья.
И в своём глухом оцепененье
Прошлому торжественно верны.
«Здесь дома на слом обречены», —
В близоруком щурюсь сожаленье,
Но в спокойной ясности прозренья
Брызги слов – лишь капельки слюны.
В ожиданье смерти и весны
Я коплю целебные мгновенья,
Долгие бесцельные круженья
В переулках милой старины.
* * * * *
Восточные реминисценции
I
Очень люблю ребячливое чванство
Стариков, собирающихся у мечети.
Я довольно часто их встречаю,
Если гуляю по утрам.
Может статься, я пройду сегодня
Чуть далее по дороге, чем обычно,
И тогда обязательно случится
Что-нибудь, что изменит мои планы.
Например, пригласят узбеки
На ослике поехать на базар.
Или вдруг тебя я увижу…
Но подумай, кому это нужно?
Так что лучше уж поеду на базар
И куплю себе кисточку винограда.
II
Не вмешивайся в жизнь цветка —
Разбита синяя тарелка.
Пол в мелких глиняных осколках,
И пыльный привкус на губах.
И тут же началась тоска:
Я понял, как хочу домой,
Где жёлтый зной накапливается с утра,
Пока солнце ещё не вылезло из-за гор.
Хочу туда, где властвует Коран,
А улицы, как я, косноязычны,
Где люди смуглые доверчиво-двуличны,
И минарет нам в утешенье дан.
Туда, где слово тёмное мне горько вяжет рот
И с лихорадкою мешается жара;
Туда, где жизнь – лишь спокойная игра,
А небо в Индию, в Китай, меня зовёт.
III
Рифмую каждое первое слово со вторым.
Правой ладонью закрываю левый глаз
– И не могу удержаться от смеха:
До чего же моя мама делается похожей на китаянку.
Стоило ей каких-то полгода пожить в Самарканде,
Чтобы, приезжая в Москву, говорить: «Ну и дикость!»
Впрочем, всем известно: Средняя Азия – это ворота Китая.
IV
«В крестьянской Грузии дожди»,
– сказала бы Юнна Мориц,
а я вместо этого иду себе в серные бани,
смотрю как в переулке таксист раздавил курицу
и как свистят разъярённые курды,
как топят туристов в Куре деловитые горожане; .
я пробираюсь на рынок,
пропахший перцем тмином лакрицей и хмели-сунели;
пробую на вкус хурму орехи чурчхелу и спелые каштаны;
болтаю с продавцами на их тарабарском наречье;
и пока созревает вино моё в глубоких кувшинах
изображаю водопад в саду,
справа по выходу из тоннеля…
но никогда мне не стать красавицей Маргаритой.