"Слово не воробей, выскочит — не уловишь", — предупреждает народная мудрость. Конечно, здесь предполагается не только внешне звучащее слово, но и значение породившей его Мысли. Если каждая мысль производит какой-то зигзаг в пространстве, то ведь этот иероглиф где-то останется и всегда будет напоминать, прежде всего, нам самим же о том, как прискорбно наполнять пространство необдуманными иероглифами. За каждый из них мы ответили и ответим в пространственном мегафоне.
"От падения лепестка розы миры содрогаются". Гнусит радио, монотонно и неумолимо нечто пронзает пространство. Что это? Лицеприятие? Или неприязнь? Будем надеяться, что создается еще один пространственный иероглиф справедливости.
1 Мая 1935 г.
Цаган Куре
"Нерушимое"
Семидесятилетие
Дорогой мой, только что я узнал об исполнившемся Вашем семидесятилетии. Не могу не послать Вам привет, хотя бы запоздало, хотя бы из далекой пустыни.
Прежде всего я никак не мог допустить, что Вам уже семьдесят лет, и считал Вас своим ровесником. А теперь слышу не только о годах Ваших, но и историю всей Вашей болезни. Подумать только, быть привязанным к постели, в постоянных страданиях и при этом сохранить всю тонкость и возвышенность мысли. Это прямо удивительно. Все должны запомнить, что существует внутренний светлый огонь, который среди всех горестей и трудностей хранит ту необычайную свежесть и убедительность мысли, которою Вы обладаете.
Ваш пример для каждого разумного человека является самым убедительным в том, что не о хлебе едином жив будет человек. Как бы болезнь Ваша, сама по себе такая необычная, ни потрясала организм, но дух готов преобороть даже наиболее тяжкие натиски страдания. Не о теле едином жив человек.
Всегда вспоминаю с глубокой сердечностью все наши встречи. Во всех беседах Ваших звучала глубокая искренность, утонченность мышления и прежде всего и во всем желание добра.
Думаю, что и всегда в Вас жила эта необыкновенная убедительность и доброжелательность. Слышал я, что Вы всегда выглядели очень моложаво. Слышал я, как после какой-то Вашей речи Ваш оппонент назвал Вас молодым человеком, противопоставляя своему умудренному возрасту. Когда же он спросил, сколько Вам лет, а Вы ответили — 42, то Ваш совопросник в изумлении извинился, ибо ему было всего 41. Я не знаю, о чем была эта дискуссия. Но чувствую, что, как обычно, с Вашей стороны она была убедительна по свежести мысли, а со стороны Вашего супротивника это, наверное, были лишь сухо рассудочные расчеты.
Знаю я также, что от студенческой скамьи Вы любили чтения. Не ограничивали себя каким-либо предвзятым кругом, но шли к светлым источникам. Новые познания Вас не только не пугали, как часто бывает, но лишь окрыляли для дальнейшей бодрости мышления и радости бытия.
Также слышал я о всех многих опасностях и трудностях, которые встречались в Вашей трудовой и просвещенной жизни. Сколько враждебных, незаслуженных оскорблений, сколько отравлений, так неизбежных с горными работами, Вы вынесли неслыханно бодро. И вот случайное отравление несвежим продуктом вызвало это бесконечное воспаление нервов. Какие же должны были быть сделаны своевременно духовные запасы, чтобы даже организм мог противостоять всем этим, казалось бы, губительным потрясениям.
Без большого духовного сокровища никакой организм сам по себе не устоял бы под давлением всяких зол. Целых четыре года быть прикованным к постели и среди страданий обратить эту напасть в духовный праздник ¬это поистине незабываемо.
Прийти к Вам в течение всего прошлого лета было для меня настоящею радостью. Не было случая, чтобы рядом с постелью Вашей не лежал уже целый лист значительнейших соображений, вопросов и заданий. В то время, когда у многих других с трудом формулировались хотя бы одна тема или один вопрос, а у Вас этот источник живой неустанно давал новые значительные темы. Только в духе, воспринявшем действительно многое, только в чаше, где накоплено постоянное сокровище, могут жить и сверкать в возношении все те нужные, неотложные и прекрасные вопросы и задания, которыми Вы не только живете, но горите светлее любого молодого. Не для холодной дискуссии нужно Вам такое жизненное благо. Вы живете им и несете его всем тем, кого Вы видите. Около Вас не может быть пустого легкомысленного разговора. Все сведется к чему-нибудь очень значительному, очень светлому и чистому. Именно во всем будет та соль, о которой так глубоко отмечает Апостол Павел.