Как бы там ни было, время шло. То событие нашло свой укромный угол в памяти соседей и заснуло, никого не тревожа. Я повзрослел, изменился. Нет, мне все также больно и обидно смотреть, как четвероногие друзья наивно ждут от человека любви, ласки, заботы, а получают брань, крики и удары. Но теперь я не стремлюсь вернуть людям все это. Ведь это бесполезно.
Я и сам не без греха. Я не спонсирую приюты для бездомных животных, не отвожу бродячих кошек и собак в ветеринарные клиники для прививок. Я лишь иногда подзову к себе ничейного друга, поглажу и дам немного еды и воды. Видя это, многие прохожие удивляются, или, более того, осуждают. Мол, нечего подкармливать здесь бродяг, а то еще больше соберется. Странно. Но, что больше всего пугает, это непонимание детей в моих действиях.
Однажды, когда я подкармливал мать-кошку на улице, ко мне подошли два ребенка и спросили погладить.
– Почему вы спрашиваете у меня разрешения?
– Вы же кормите ее, значит хозяин. – смущенно ответили дети.
Я рассмеялся. Не потому что мне было смешно, просто хотел как-то скрыть сожаление перед юными дарованиями. В эти несформированные умы уже закладывается ошибка: кормят своих питомцев.
Мне всего чуть за двадцать, но я могу рассказать подобных грустно-смешных историй много. Слишком много для этого возраста. И потому я разочарован в современном человеке. Он умен, сообразителен. Он цитирует Толстого, он знает несколько языков, использует в речи термины различных наук, но этот умный человек перестает видеть нужное перед собой, в полуметре. Ищет ответы среди звезд, забыв о земной тверди.
Конечно, будет ошибкой сгрести всех людей в один котел. Есть и те, кто заставляет меня усомниться в многолетнем разочаровании. Но таких людей встречаю нечасто. Вероятно, потому что стараюсь избегать людей. Сделаешь, ненароком, что-то не так, и тебя ждет многолетнее осуждение. Этика общества сложная штука.
Случается, время от времени в ежедневной рутине появится пара выходных. Найдешь поблизости место, где еще не бывал, найдешь отель подешевле, проверишь его загруженность да махнешь на пару дней поближе к природе.
Так и случилось.
Была глубокая осень, то и дело моросил дождь – плохое время для прогулок и поездок загород. Отличное время для отдыха от рутины и каменных джунглей. Я заселился в небольшой двухэтажный домик-отель неподалеку от местного заповедника. С одной стороны – охраняемая государством природа, с другой – просто поля, что не успел тронуть человек. Летом здесь не продохнуть от туристов. Они арендуют заранее установленные большие палатки у речки, велосипеды и отправляются на пару дней на фотосессию с природой. Удивительно. Сейчас лишь рыбаки на обед заглядывают в кафе при отеле, да снимают здание на свадьбы, корпоративны и дни рождения.
Я, как и ожидалось, был одним из немногих, кто здесь остановился. Да и не хотел видеть людей. Сбросив вещи в номер, я переоделся и направился к реке. Там обещала ждать посетителя небольшая беседка, для любителей побыть в одиночестве. Туда мне и хотелось сходить. Посидеть в тишине.
Неспешно я перебирал ногами, рассматривал пожелтевший пейзаж, речушку, что огибала небольшой, уже почти голый лесок и скрывалась где-то за ним. В такие моменты я чувствовал, словно все это происходит только для меня одного. Нет злых соседей, что осуждают восьмилетнего мальчугана, нет и сверстников, что избегают тебя по разным причинам. Природа всё также наивно, по-матерински любит, готова дарить ласку и заботу.
Любуясь насыщенными красками осени, я и не заметил, как почти дошел до беседки. В одурманивающей сладости желтых красок, приправленных маленькими каплями дождя, мне не сразу увиделся силуэт у реки. Словно какой-то новый фрагмент природы появился в неожиданном месте. Или просто мое плохое зрение подводило меня. Лишь подойдя еще ближе, я рассмотрел закутанный в одежду силуэт девушки. Она смотрела на другой берег, почти не шевелилась, словно наблюдала за неведомым зверьком и боялась напугать. В таком месте совсем не ожидалось встретить родственную душу. В конце концов, я считаю это местом уединения, интимной близости, где нет места третьему. Я пошел прочь.