— Вам бы шпагу вместо палочки и длинные кожаные перчатки, вместо тех рукавиц, — усмехнулась я, — и был бы почти что принц из сказки.
Доктор Нокс мгновение недоумённо смотрел на меня, а потом рассмеялся.
— Скажете тоже, Блик! Тоже мне принц… Нет, я в этой жизни совершил слишком много непоправимого зла, чтобы быть принцем. Но комплимент засчитан! Были бы вы моей студенткой, поставил бы зачёт автоматом.
— Это уже смахивает на взятку. И нас заподозрили бы в запретной связи!
Профессор посмотрел на меня долгим взглядом. Я думала, он рассмеётся в ответ на шутку, но губы его застыли в очень слабой улыбке, словно по инерции, и больше никакого выражения на было на его лице.
— Должен признать, это было бы не очень здорово, — сказал он, со вздохом закрывая окно. — Связи такие не зря запретны, они могут принести много неприятностей.
Он пошёл в сторону стола, на котором были аккуратно разложены мои учебники, и я невольно задержалась взглядом чуть ниже его спины. Классические брюки, подогнанные идеально под размер, удачно подчёркивали его ягодицы, так что отвести взгляд оказалось довольно трудно. Я закрыла глаза и чуть дёрнула головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. Полнолуние ещё нескоро, Зверь спокоен, чего ж это я?.. Неужели «голод» начал донимать?.. Но не с профессором же!
— А главное, пришлось бы вам потом жене объяснять, что это просто слух, — попыталась я пошутить, приблизившись к профессору, и взяла в руки учебник по истории магии. Тот был почти как новенький.
— С этим проблем бы не возникло, — сказал он с непонятным выражением лица. — При её жизни — да, наверное, а сейчас…
Я резко вдохнула и закашлялась: какая-то соринка пошла не тем горлом.
— Простите, — сипло ответила я, виновато глядя на профессора, который уже снова смеялся глазами, облокотившись ногами о стол и скрестив руки на груди. — Не знала, честное слово.
Доктор Нокс чуть опустил голову на бок и коротко усмехнулся:
— Это было давно. Я, знаете, в браке успел побыть всего-то неполных пару лет.
— Какой она была? — я встала бок о бок с профессором, так же облокотившись о столешницу, и вцепилась в неё руками. Странно было задавать такой вопрос малознакомому преподавателю, но его дружелюбное поведение настраивало на доверие и откровенность. Да и сам Нокс явно не брезговал, словно воспринимал меня на равных.
— Она была… активной. Всё время где-то бегала, что-то придумывала. Любила свободу очень… А ещё, — он заулыбался, — всегда могла врезать тому, кто пытался подвинуть её интересы. Чем-то на вас, Блик, похожа. Скажу по секрету: тяжело быть с такой женщиной, если ты собственник. Она всё время будто ускользала из моих рук…
Профессор протянул правую руку вперёд и, глубоко выдохнув, опустил голову, сосредотачивая силу. С противоположного конца кабинета в центр перелетела небольшая, размером со среднего кота, металлическая коробочка. Раздалось несколько щелчков, и вдруг над коробочкой воздух замерцал, постепенно создавая перед нами объёмную полупрозрачную фигуру. Постепенно в ней начал просматриваться женский силуэт и, наконец, изображение стало цветным и чётким.
Её даже женщиной назвать было сложно — девушка, молодая. Ненамного старше меня. Блондинка с короткой, но объёмной стрижкой и тонким острым носом была одета в джинсовый костюм. Она беззвучно смеялась, прикрывая рот ладонью. Потом опустила голову к плечу и посмотрела на нас кокетливо, исподлобья. Одними губами произнесла что-то, потом несколько раз подпрыгнула на месте, хлопая в ладоши, раскинула руки в стороны и закружилась.
Я оторвала взгляд от завораживающей иллюзии и осторожно посмотрела на профессора. Он нежно и грустно улыбался. Вспомнились слова о том, что он якобы совершил много непоправимого зла. Это он-то? Сейчас он казался мне самым добрым из всех преподавателей, такой просто не мог совершить ничего плохого!
— А как она умерла? — спросила я, слишком поздно сообразив, что этот вопрос уже за гранью вежливости.
Доктор Нокс щёлкнул пальцами, и прибор, показывающий иллюзию, побежал на своё место, словно у него вдруг отросли лапки.
— У меня следующая пара в лабкорпусе, поэтому прошу меня извинить, — профессор подошёл к окну, не глядя в мою сторону, накинул жилет и начал застёгивать пуговицы. — Ваши вещи успешно восстановились. Надеюсь, больше с вами ничего подобного не произойдёт.
Он подхватил свой портфель и открыл дверь, выразительно намекая на то, что мне надо выметаться. Почувствовав, как отчаянно краснеют щёки, я торопливо сгребла всё своё добро в сумку и, прижав её к груди, выскользнула в коридор.
— Простите, — осторожно сказала я, наблюдая, как профессор запирает кабинет на ключ. — Я не…
— Всего хорошего, Блик, — холодно бросил он и быстрым шагом направился по тёмному коридору в сторону лестницы.
А я так и стояла, глядя ему вслед и прижимая к себе сумку, не в силах определиться, какое чувство сильнее: любопытство, стыд за бестактность или желание срочно вернуть его улыбку…
Глава 10. Дориэм
Дома я не стала даже включать свет, хотя солнце садилось по-зимнему рано, и в комнате уже стояли густые сумерки. Бросила верхнюю одежду на кресло, сапоги скинула вообще куда получилось — и просто упала на свою постель в попытках отключить поток беспорядочных мыслей.
День выдался слишком насыщенным. Слетевший с катушек Ной, потоп в старом корпусе, в котором меня благополучно чуть не убили. Толль, со своим внезапным подарком. Испорченные книги. Про профессора вообще молчу: он никак не шёл из головы.
«Интересно, — думала я, глядя в стену перед собой, — сколько ему лет? Около тридцати, наверное. Или больше? В следующий раз надо присмотреться… Может, у Кайла спросить? Ой, нет, ещё подумает чего не того…»
Как уснула — не заметила. Когда зазвенел будильник на лежащем возле подушки телефоне, я с трудом разлепила глаза и со стоном зарылась в подушку. Отработку наказания никто не отменял.
Сегодня путь лежал на кухню в общей столовой. Здесь меня встретила незнакомая тётка, настолько круглая, что, казалось, вот-вот лопнет и со свистом полетит по всей кухне, словно воздушный шарик. Но она не лопалась. Только семенила вокруг на коротеньких ножках и улыбалась, периодически хлопая себя по красным щёчкам. Тётка выдала мне резиновые перчатки, фартук и одноразовую шапочку, после чего затолкала в маленькое помещение с окошком, выходящим в само помещение столовой. Сейчас, во время ужина, оно было битком набито студентами, и я завистливо сглотнула. Вместо обеда у меня были водные процедуры, а ужин вообще проспала. Надо ж было так!
Оторвав взгляд от окошка, я обратила внимание, что в одной из раковин посуда сама плескалась и мылась губкой, словно мочалкой. Озадаченно посмотрела на свои руки, замурованные в толстую резину. И зачем, спрашивается, если посуда моется сама?
— Тебя, рыжая, стало слишком много в моей жизни.
Я аж вздрогнула от неожиданности. Закинув ногу на ногу, в углу сидел Толль и читал книгу. Он даже не поднял на меня глаз.
— Это у тебя приветствие такое?
— Мой посуду молча.
Я медленно втянула носом воздух, стараясь подавить желание врезать. Последствия были предсказуемы, и экспериментировать не хотелось. Поэтому взяла себя в руки и как могла мягко заметила:
— Слушай, нам вместе ещё целый месяц пахать, давай уже как-то подружелюбнее, что ли…
— Я сказал: молча! — рыкнул он, блеснув глазом в мою сторону.
Спокойно. Вдо-о-ох, вы-ы-ыдох…
— Чего её мыть, она вон сама моется.
— Это моя посуда, из первого окна. А вон то — твоя, — он кивнул в сторону другого окошка, которое я даже не заметила сначала за горой грязной посуды.
Я с тоской оценила масштаб работы. Уверенности в том, что справлюсь за выделенные мне три часа, не было и в помине.
— Расскажи хоть, как ты это делаешь… — попросила я, подавив свою гордость.
— В учителя не нанимался. Кто слаб умишком, работает ручками.
Вот тут я не выдержала и, схватив попавшее под руку влажное полотенце, со всей силы хлестнула им по голове Сириуса. Тот резко развернулся ко мне, гневно сверкая глазами, я даже успела испугаться, что сейчас снова произойдёт локальный апокалипсис, он вскинул руку, словно собирался расправиться со мной с помощью заклинания, но в последний момент сжал зубы и медленно опустил ладонь.