— Как насчет экскурсии по дому?
Нил собрался что-то сказать, но решил, что и так уже достаточно себя выдал.
— Давай.
Смотреть было практически не на что. Кухня и санузел располагались друг против друга, комнаты — в конце коридора. Вторую спальню Ваймак переделал под кабинет. В отличие от голых стен гостиной, стены в кабинете пестрели газетными вырезками, фотографиями команды, старыми календарями, разнообразными грамотами и сертификатами. Одну из двух книжных полок занимала литература по экси, на другой умещались все остальные книги, начиная от путеводителей и заканчивая классикой. Письменный стол Ваймака был завален документами так, что под ними даже не было видно деревянной столешницы, и поверх всего этого лежало личное дело Нила. С краю бумаги прижимал массивный аптечный пузырек. Ники с радостным возгласом схватил его и открутил крышку.
— Это не твое, — заметил Нил.
— Обезболивающее, — констатировал Хэммик, пропустив укор мимо ушей. — Пару лет назад тренер сломал ногу, ты в курсе? Так и познакомился с Эбби. Она его лечила, а он потом устроил ее к нам медичкой. Наши до сих пор спорят, шпилятся они или нет. Эндрю в споре не участвует, а значит, решающий голос будет за тобой. Ты давай определяйся поскорее, я на кон бабки поставил.
Отсыпав в ладонь несколько таблеток, Ники завинтил крышку и вернул пузырек на место. Нил покрутил головой по сторонам, желая выяснить реакцию остальных, но Эндрю и Кевин уже исчезли. Остался только Аарон, которому, судя по его виду, было явно плевать.
— Познакомишься с Эбби сегодня за ужином, — пообещал Ники, засовывая таблетки в карман. — До вечера надо убить время, так что пока можем показать тебе поле. У нас теперь идеальное количество народу для тренировочных игр. Кевин, небось, от нетерпения уже ссыт кипятком.
— Сомневаюсь, — пробормотал Нил, вспомнив бесстрастное лицо Кевина.
— Кевин — парень сдержанный, — согласился Аарон, — но, поскольку кроме экси его в этой жизни ничего не интересует, он больше всех ждет, когда ты выйдешь на поле.
Нил хотел ответить, но слова застряли в горле — до него вдруг дошло. В машине Аарон сказал почти то же самое, но тогда это прозвучало с презрением, а сейчас — равнодушно. Прибавить к этой внезапной перемене настроения одинаковую одежду и исчезнувшую пачку сигарет, и вывод напрашивается сам собой. На первый взгляд, это мелочи, однако именно благодаря внимательности к мелочам Нилу до сих пор удавалось выживать.
— С Кевином, наверное, трудно играть? — на ходу изменил он реплику. — Чемпион страны как-никак.
— Строго говоря, мы с ним еще не играли, — ответил Ники. — Он только с прошлого месяца приступил к тренировкам. Если играет он так же хардкорно, как тренирует, можешь сразу идти вешаться. — Несмотря на угрозу в словах, Ники произнес это почти весело. — Но оно того стоит.
— Что, и драки тоже? — усмехнулся Нил. — Как то побоище, про которое говорил Аарон? Сколько, ты сказал, было пострадавших?
Аарон на секунду задумался, и Нил уже решил, что ему все померещилось, но потом Аарон ответил:
— Одиннадцать.
Все верно, Нил читал об этой потасовке, но в машине с Аароном ничего такого не обсуждал, и Аарон должен был об этом помнить. В памяти с запозданием всплыл раздраженный упрек Хэммика: «Эндрю, какой хрени ты ему там наплел?» Тогда Нил подумал, что Ники говорит об их первой встрече в Милпорте, хотя на самом деле речь шла о поездке из аэропорта.
Нил разозлился из-за обмана, хотя и порадовался, что сумел его раскусить, и все же промолчал, понимая, что осторожность — превыше всего. Веселость Эндрю была неестественной, и взрывы темперамента объяснялись приемом лекарств, предписанных судом. Два года назад какие-то парни напали на Ники возле ночного клуба, и Эндрю справедливо вступился за приятеля, правда, при этом чуть не забил четверых до смерти. Судьи сочли это «чрезмерным применением силы» и попытались упечь его за решетку, но адвокатам удалось добиться условного приговора. Эндрю назначили курс интенсивной терапии, а далее — еженедельные консультации психотерапевта и регулярный прием специальных препаратов. Предполагалось, что через три года лекарства отменят, чтобы оценить его состояние. Однако преждевременный отказ от приема таблеток будет считаться неисполнением возложенных судом обязанностей. Стоит командному медику, университетскому психотерапевту или судебному психиатру заподозрить неладное, мочу Эндрю проверят, и, если нужной концентрации препаратов не обнаружат, он сядет в тюрьму.
Эндрю оставалось продержаться всего до следующего лета, однако мучиться так долго он, по-видимому, не собирался. У Нила в голове не укладывалось: как вообще можно рисковать, зная, насколько серьезные последствия тебя ждут? Повлиял ли на Эндрю приезд Нила? Может, он решил встретить нового члена команды с ясной головой? А может, просто не хотел проводить каникулы угашенным?