— Билли!
Нога никогда не ныла просто так.
Билл лежал прямо на полу в гостиной, беспощадно пачкая ковер кровью из разбитого лба, с неестественно выгнутой рукой и на груде осколков — похоже, в недалеком прошлом та была стеклянным столиком.
— Билл, эй, — Макс бросился к нему, падая на колени, не обращая внимания, как стекляшки больно впиваются в них. Машинально накрыл пальцами запястье, чтобы потрогать пульс, хотя и видел по окрасу ауры, что тот жив; помог приподнять голову. — Билли… Детка, эй, давай, поговори со мной.
— «Де-е-етка», — передразнил Билл, с явным трудом шевеля разбитыми губами, и тщетно стараясь сфокусировать на нём возмущенный взгляд. — Я с тобой больше не играю. Положи где взял и проваливай. Блядь, проходной двор какой-то!
На этот раз облегченного выдоха Макс сдерживать не стал, на мгновение — всего на одно! — приложился к его лбу своим, пачкаясь в крови, и подставил руку, помогая принять полусидячее положение. Билл сдавленно охнул и застонал, морща нос, только чудом не сломанный.
— Где болит? Билл, точно и внятно, мне нужно знать, с чем я могу помочь, а с чем нет.
— Мужик, ты лучше спроси, где у меня не болит, — ворчливо предложил он. — Руку вправлять надо. Ребра вроде целые. Башка трещит так, что свернуть охота… С-суки. Вот чего они вечно по голове лупят, а? Эта голова дорого стоит, между прочим!..
Он потёр лицо руками, тут же скривился от боли и осторожно ощупал припухшую скулу. Подцепил кончиками пальцев зазубренный осколок стекла, впившийся чуть пониже виска. Вытащил его, с присвистом выдохнул, тыльной стороной утер побежавшую по щеке струйку крови. Макс даже завис ненадолго, наблюдая, как расчеркивает бледную щеку алая полоса.
Билл же как ни в чём не бывало поднял с пола пальто и принялся шарить по карманам в поисках курева.
— В общем, живой и ладно, — прибавил он, кое-как раскурив сигарету и явно стараясь не завалиться набок. — Хер знает, чего ты тут забыл, но раз уж здесь, то помоги руку вправить. Или хотя бы зафиксируй, до утра потерплю.
Макс выхватил сигарету прямо из его губ, сделал две длинные затяжки и под удивленным взглядом Фоули, вернул обратно.
— Держись за что-нибудь, — попросил строго и оборвал, когда Билл недвумысленно ухмыльнулся разбитыми губами. — Не за то, о чём ты сейчас подумал.
Он наспех наложил обезболивающее заклинание, развернул мальчишку боком к себе, чтобы ему было удобнее ухватиться за подлокотник дивана, уперся одной ладонью в плечо и сдавил руку выше запястья.
— Не ори слишком громко, соседи не так поймут, — и дернул, выворачивая и возвращая в нормальное положение.
Больно Биллу вряд ли было, но он всё же громко охнул, как только раздался неприятный, режущий ухо хруст.
— Извини, — Макс осторожно помог ему усесться обратно.
А может, и было — он не был уверен, что сейчас в состоянии наколдовать что-то дельное. Грёбаные эмоциональные аттракционы. Макс был до безумия, до невозможности зол на тех, кто посмел тронуть его Билла. Причем вот это самое «его» волновало куда сильнее самих незваных гостей. Он отмахнулся, посоветовав себе подумать об этом как-нибудь в следующий раз (например, когда Билли исполнится хотя бы лет сорок), наспех залечил мелкие царапины от стекла, испещрившие бледную кожу.
— Лучше? — поинтересовался он, поднимаясь. Билл, неловко пошевелив плечом, кивнул и вновь потянулся за сигаретами. — Аптечка в ванной?
— Нет. Или да. Хрен бы её не знал, короче.
Он состроил равнодушную физиономию. Затем вдруг покосился вниз — по его штанине неуклюже карабкался пушистый рыжеватый комок, уже и не похожий на тощего грязного найденыша, который намедни развлекал некросов в допросных.
— Персичек, ты пришел меня жалеть! — Билл трепетно улыбнулся, растеряв всё свое сучарство, одной рукой подхватил котенка и неуклюже прижал к груди. Тот ответил громким, жалобным писком. — Ну-ну, не плачь, мой хороший. Мы ещё нагадим Лоуренсу в тапки, честно-пречестно.
Лоуренс, значит.
И даже ведь ничего неожиданного — не прошло и нескольких часов, как Максу стало известно о его желании пацана… усмирить (и выебать, если верить Эве), а он уже тут как тут. Поневоле задашься вопросом, кто на самом деле хуже — тупоголовая боёвка или хитрые, чванливые и высокомерные заклинатели. Макс прищурился, с трудом поборов желание прямо сейчас отыскать клятого Лоуренса. И сделать с ним что-нибудь несовместимое с жизнью. Пришлось напомнить себе, что взрослые люди так не поступают даже заради самых несчастных мальчишек на свете.
Хотя нет, поступают — но только на холодную голову и рядом с рекой, чтобы можно было спрятать труп сразу же. Чем Макс и займется, как только приведет Билла в сносное состояние.
Аптечка и впрямь нашлась в ванной. Предсказуемо полупустая, но бинт и антисептик имеются. Пока хватит, а у Макса дома найдется что-нибудь поприличнее. То, что в доме с напрочь снесенной защитой Билл не останется, он решил твердо.
— Сейчас обработаю твои боевые ранения и пойдём ко мне, — осчастливил он парня, усевшись на диван и поставив на призванный стул аптечку и миску с водой. Покосился на котенка, мурлыкающего на коленях Билла. — Бэзил будет рад.
— П-прошу прощения? — неверным голосом переспросил Билл, хотя на лице его читалось нечто вроде «А не охуел ли ты часом?» — Слушай, я знать не знаю, чего тебе в голову стукнуло играть тут в папика, но… не надо, ладно? Спасибо и всё такое, но это ни к чему. Я привык справляться со всем этим дерьмом один.
Макс стёр кровавый след на его щеке, смочил бинт ещё раз, прежде чем коснуться им нижней губы.
— У тебя нет нормальных лекарств, пустая кладовка и сбитая защита. Ты не в безопасности и не сможешь даже отдохнуть здесь нормально, — ответил он спокойно, заставляя себя пропустить мимо ушей «папика». Но на губу в отместку нажал сильнее, заставив Билла зашипеть. — По-хорошему я должен вызвать сюда отряд боевиков, а тебя отправить в больницу. Мне стоит это сделать? У меня есть гостевая комната, если тебя это беспокоит.
— Почему меня это должно беспокоить? Разве я не шельма легкого поведения и высокой доступности? — на расхристанных губах мелькнуло подобие обычной блядской улыбочки. — Ну ладно. Делай со мной что хочешь, только в больницу не тащи. Терпеть не могу… И боюсь даже спросить — кто такой Бэзил?
— Мой кот. И вообще-то он Базилевс, но ему не нравится.
Очень не нравится — за все десять лет, что кот жил у него, Макс назвал его так три раза. И все три раза нашел свои туфли воняющими кошачьей мочой.
— Билл, — закончив с лицом, Макс перешёл на руки. Костяшки были сбиты — Билл дрался. — То, что я наговорил тебе в кабинете…
— Макс, ну ты впрямь думаешь, что мне сейчас это интересно? — желчно изумился Билл. Во взгляде его сквозило усталое раздражение, какое не положено иметь человеку в его юном возрасте. — Ценю твое внимание, внезапное как пиздец, но Лоуренс ёбаный Макэлрой превратил меня в котлету и пообещал переломать руки, если буду артачиться. Но я буду, конечно; так что сейчас моя забота — придумать, как переломать ему хребет раньше, а вовсе не вникать в твои долбаные нравственные дилеммы.
— С Лоуренсом я разберусь. Обещаю, — проговорил Макс, выпуская его ладонь. Мальчишка прав, выяснение отношений можно отложить и на потом. — До портала сам доберешься или найти повозку?
— Тут недалеко, — пожал плечами Билл и медленно поднялся с дивана, чуть пошатываясь и боязливо прижимая к груди сонного котенка. — И на кой тебе мои разборки с Лоуренсом? Мне от него не впервой прилетает, управу найду. И вообще не хочу навязываться со своими проблемами едва знакомому мужику. Это не круто, знаешь ли!
Он заметно пошатнулся, и Макс, уже всерьёз подумывая о больнице, поймал его за талию, притянул к себе. Свободную от котёнка руку закинул на плечо под вялые протесты. Билл даже освободиться попытался, за что только из сочувствия к пострадавшему не получил подзатыльник. Ишь ты, самостоятельный какой.
— Считай, что мне скучно жить, — отозвался Макс, направляясь к выходу.