— Что, по зазнобе своей соскучился? Как там было? «Пятнадцатилетний подросток, совращенный потенциальным маньяком…»
— Ему двадцать шесть. И кто бы выделывался, Уилл! Сколько там Рани было, когда ты вышел за неё замуж?
— Аж на четыре года больше, к твоему сведению! — охотно ответили ему. Тот факт, что в их с Рангрид звёздной паре «вышел замуж» именно Уилл, сомнению не подвергался. — Ладно, Эгертон. Кости начальству перемыли, за родню потрепались, молодыми любовниками померились… галочки в мысленном списке можно поставить. Теперь за работу или ещё по бокальчику?
— Ну если высокое начальство разрешает, так чего ж не выпить, — хмыкнул Макс, ту же принимаясь разливать виски по бокалам. Хорошо иметь собственный кабинет, все-таки, а то как вспомнишь те «счастливые» времена бытности рядовым или даже сержантом. Жуть, а не времечко.
Виски пошел хорошо, согрев внутренности, заставив снова (да сколько же можно?!) припомнить горячего, словно печка, Билла, способного согреть его некромантскую шкуру в любом из смыслов. Хорошо с ним. Так хорошо, как никогда в его жизни и не было.
– Вот теперь можно и поработать. Разумеется, если это не повлияет на твою проверку меня. А то напишешь под градусом всякого, сам побегу Джердису сдаваться и в Круг проситься.
— Эгертон, при всем уважении, твою черепушку я могу расковырять даже во сне. Да что там — даже после пьянки с Альфардом!
— Ты всегда можешь попробовать, — возразил Макс, но все блоки послушно опустил, позволяя Уиллу беспрепятственно проникнуть в его голову. Всё равно там ничего интересного, ну, кроме его развлечений с Билли.
«Прекратить думать о Билли», — велел он себе.
И тут же понял, что как раз это единственное, чего он сделать никак не сможет. Да и похер – ему стесняться нечего и некого.
— Бездна, да лучше б вы все так родину любили! — проворчал Уилл, страдальчески кривясь.
Ну или почти некого. Еще бы до этого было хоть какое-то дело.
========== Глава 25 ==========
В грёбаном Синтаре наконец распогодилось. Не иначе праздник какой во славу очередной богини — ещё с утра было туманно, холодно, сыро и противно. Самому-то Биллу не так чтобы важно — спасибо привычкам и натуре оборотня, а вот Лейлу было жаль. С её южной кровью весь Западный Предел — то ещё райское местечко. Другое дело, что лучше промозглый Синтар и солнце три раза в году, чем Аэльбран со всей его шафрийской швалью.
— Мороженого? — предложил Билл, завидев вывеску любимой кондитерской.
— Совсем сдурел? — возмущенно отозвалась Лейла, кутающаяся в свой шарф по самый нос. — Стейк хочу. С кровью и острым соусом. И за твой счет, Фоули!
А, ну да. Пока он пропадал, осваивая жизнь в новой шкуре, ссорился и мирился (весьма страстно) со своим коммандером, всю его работу делала она. Хорошо делала, справедливости ради; однако не так быстро, как Билл, и оттого зашивалась. Зато мудак Лори и его гадская гильдия потеряли добрую треть своих обычных заказов, что грело душу едва ли не сильнее, чем признание Макса в любви и его объятия. Ну а что? Билл для того и пахал как проклятый все эти годы, чтобы Лори остался с носом и рвал на себе волосы.
Впрочем, если верить Ханнэ, тот уже был критически близок к тому, чтобы повыдергать свои белобрысые волосенки. Первым делом ему поведали историю в лицах — надутый засранец Лоуренс Макэлрой пришёл в их мастерскую и начал расточать сладкие улыбочки да предлагать откупные. Щедрые такие — уж на что Билл неплохо зарабатывал, а таких деньжищ и за год не заимел. Ханнэ, естественно, не прониклась; Лейла тоже Лори и его Гильдию имела в виду.
Поняв, что так просто от соперников не избавиться, Лори мигом растерял весь свой лоск синежопого щеголя.
— Блин, надо было прийти пораньше, — вздохнул Билл мечтательно. — Такой театр и без меня… Он правда орал? Лори долбаный Макэлрой — и орал?
— Да не то слово. А с виду и не скажешь, что такой пафосный хрен может так истерить, — прыснула Лейла и покачала головой, отчего очередные здоровенные серьги — уже по фейской моде, крупные куски необработанного янтаря, оправленные в серебро, — весело засверкали, ловя несимметричными гранями лучи закатного солнца.
«Блестяшка!»
Билл досадливо поморщился. Лисица впервые подала голос только вчера, имела лексикон двухлетнего малыша, но при этом не могла не вставить свое веское слово. И постоянно требовала то вкусняшек, то блестяшек. Не лиса, а сорока какая-то.
«Блес-стяшечку хочу-у!»
— Перехочешь, — буркнул он, невольно улыбаясь.
— А?
— Да опять воротник выёбывается. Серёжки твои ему подавай.
Лейла понимающе хихикнула и заправила за ухо светлые кудряшки, давая жадной лисе разглядеть вожделенную «блестяшку» получше.
— Куда, на хвост, что ли?
— Ну, тут как у наших котов. «Жрать я это, конечно, не буду, но выпросить обязан!» — Билл затянулся сигариллой и поморщился. Табак он теперь на дух не выносил, но отделаться от дурной привычки пока не было сил. Приходилось курить какую-то траву, смутно напоминающую котовник. — Лори сам свалил-то или ему помогли?
— Второе. Торн и Фэрн его увели под белы ручки. Жалкое, скажу тебе, зрелище! А казалось бы, такой мужик и не занят…
— Фу!
— Ну это тебе «фу», ты уже стреляный воротник, тьфу, воробей. А я, может, как эти дуры из твоих романчиков — дай, думаю, исправлю мудака силою любви.
Он выразительно закатил глаза и погрозил смеющейся Лейле пальцем.
— Нафиг-нафиг, его только могила исправит. Найдем кого получше… о, некроса хочешь? Коммандера я первый нашёл, но там ещё много бесхозных бегает!
Лейла идею не оценила, судя по скептическому выражению лица.
— Они потому и бесхозные, что некросы!
— Неправда, среди них есть очень славные ребята!..
…если не вспоминать, что один из них задорно свежует и жрёт его новообретенных собратьев по меху. Билл хоть и старался не лезть в расследование Макса, да и вообще не думать о Зверобое, а всё равно нет-нет да ловил себя на том, что тянет носом воздух и оглядывается. То ещё ощущеньице — стрёмное и непривычное.
— Нет уж, благодарю покорно, — теперь уже Лейла пригрозила ему пальцем. — Одни проблемы от этих твоих чёрных кур. Ты вон палантином на жопе обзавёлся; кто знает, что я подхвачу от любителей мертвечинки?
— Не сравнивай, дорогуша, меня от оборотня нагуляли.
— А меня вообще не пойми от кого, — заметила Лейла, без особого, впрочем расстройства. — Родня из Шафри, а там в чьих предках ни покопайся — всех демоны перетрахали. Вдруг у меня рога вырастут! Нафиг, сомнительный фетиш какой-то.
Билл скептически оглядел Лейлу — невысокую, подвижную, напрочь лишенную демонской томности. Представил рога на её симпатичной головке и решил, что ей, упрямой и упорной, непременно бы пошло. Предрассудков относительно всяких нечеловеческих украшений он с недавних пор был начисто лишен.
— А что, кому-то даже нравится всякая… экзотика.
— Извращенцам, — припечатала Лейла, словно на всякий случай ощупав лоб, будто искала намеки на наросты. — Нет уж, лучше я в человеческой шкуре поживу, без рогов, хвоста и копыт.
— Но экзотика!
— Но рога!
Биллу только и оставалось что махнуть рукой. (С Лейлой спорить — всё равно что сопротивляться обаянию Бэзила.) И вгрызться в горячий стейк, ароматный и сочный. Хотя у Макса в сто раз лучше, тут и не поспоришь. И специй он теперь кладет меньше, оберегая его чувствительный лисий нос.
«Хорошо», — заключил Билл, когда тарелка опустела, а вместе с ней и бутылка вина.
Жаль, что нельзя прямо сейчас свалить домой — придется торчать у Хани вместо того, чтобы развлекаться с Максом как и положено новоявленной парочке. Ну, не совсем новоявленной — Билл и оглянуться не успел, как выяснилось, что уже почти два месяца как он несвободен. Делит постель и котов с мужиком и всерьез ужасается только тому, сколько придется сделать, чтобы обустроить себе приличную лабораторию на чердаке его дома.
— Ещё одну? — Лейла кивнула на бутылку.
— Нет уж, — покачал головой Билл, — хотели ж поработать. И я ещё собираюсь попасть домой сегодня.