Я лежала на заледеневшем берегу реки, все еще находясь по пояс в воде. Рук и ног я уже не чувствовала, они будто отсутствовали вовсе. Г рудь моя содрогалась в коротких конвульсиях, а воздух поступал в легкие маленькими глотками, не давая задохнуться окончательно. Я чувствовала, что еще совсем немного, и органы мои наверняка откажут. Теперь я понимала тех людей, которых иногда находили в зимнем лесу. Ощущая адский жар перед самой гибелью, они раздевались догола сами того не осознавая, в попытках остудить собственное тело. Мне тоже было жарко, и если бы я могла, то непременно поступила бы так же. Но сейчас я не имела никакой возможности пошевелить даже пальцами рук, скованная крепкой коркой льда, и мне оставалось просто лежать, смотреть в верх, на россыпь ярких звезд в ночном небе.
Хруст снега. Снова. И еще раз. Это было похоже на легкие шаги, медленно крадущиеся в ночной тиши, что раздавались откуда-то справа. Может быть чуть раньше, я бы еще надеялась, что меня найдут люди, что спасут и заберут отсюда. Но сейчас, мне было совершенно все равно, кто бы там ни был.
Мое сознание медленно уплывало, оставляя меня на самом краю действительности. Я чувствовала, как засыпаю, не в силах противиться этому желанию. Ресницы мои давным давно заиндевели и теперь казалось, будто весили целую тонну, заставляя закрыть глаза и больше никогда не открывать их. Я была и рада этому. Теперь я не ощущала ни холода, ни тепла, одну лишь пустоту, крадущую меня в пучину беспамятства.
Что-то мягкое ткнулось в мою щеку. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы разлепить веки. Два желтых глаза-оконька смотрели на меня с любопытством, оказавшись практически перед самым моим лицом. В нависшей темноте я не могла разглядеть, что за животное решило меня навестить, или может проводить к белому свету в конце тоннеля? Оно не двигалась, а я вдруг поняла, что мой пушистый друг не собирается меня есть.
Горячее дыхание вдруг обдало мое лицо, и я почувствовала, как сердце на миг сжалось, отзываясь необъяснимой болью. Так я и встретила свой конец.
Начало
- Вставай живее! Давно подносом по голове не получала ?! - Снизу слышался разъяренный крик Митки, хозяйки этого занюханного трактира.
Вот уже полгода я ненавидела просыпаться по утрам. Я вообще не навидила просыпаться... Открыв глаза, я встала со своего жесткого лежбища, которое располагалось на полу, благо не ледяном. Я до сих пор не могла привыкнуть к тому, что никто из живущих здесь не спит на кроватях. Казалось, они и слова то такого не знали. Вот и приходилось укладывать себе на ночь какое -то подобие коврика и тряпку под голову, чтобы на утро не проснуться с окончательно затекшими конечностями. И если это не спартанские условия, то я не знаю что. Благо воды здесь всегда было вдоволь и никто не устраивал истерик за ежедневное мытье волос.
Скатав свою импровизированную лежанку в рулон, я поставила ее в угол чердака, на котором спала с самого прибытия. По пути не забыла пнуть Мацуи, которая, как и я, была вынуждена работать на Митку, чтобы не умереть с голода или не оказаться в борделе. Не смотря на не самое любезное обращение, мы все же были благодарны этой суровой женщине за крышу над головой и еду, иначе быть нам скитальцами на улицах, без надежды на светлое будущее. Мацуи что-то промычала, но все же зашевелилась. Ждать я ее не стала, решила спуститься сразу, чтобы действительно не отхватить чем -нибудь тяжелы.
Спускаясь по старой деревянной лестнице, я попутно повязывала дырявый фартук. Вся моя работа была ограничена лишь кухней. Митка никогда не выпускала меня в зал к гостям, говоря, что это из-за моего цвета волос проблемы ей здесь не нужны. Я же, в свою очередь, никогда этому особо не противилась. Мне было спокойнее работать там, где мало глаз, и мало липких рук. Да, Мацуи неоднократно говорила, бывают такие гости, что потом пятый угол ищешь. Но я за нее все равно была более менее спокойна, она и в ответ дать может, и за словом в карман не полезет.
- Чего встала? Иди овощи режь. - Бросила мне Хозяйка, ставя передо мной мешок с рыжей морковью.
- А завтрак? - Уголки моих губ плаксиво опустились вниз и я прекрасно знала, что Митку это может вывести из себя.
- А ты спи до вечера, еще и без ужина останешься. - Бросила она мне и вышла к гостям.
Судя по звукам, народу сегодня было много, но оно и не удивительно - как никак, базарный день. Я уже давно привыкла к странному укладу жизни местных. Мне до сих пор было трудно выговаривать дни недели на их языке, но если сравнивать с нашими, то получается так же семь дней, на что не сложно ориентироваться. Так и выходило, что наше воскресенье у них выпадало на огромный рынок, который хотели посетить даже живущие далеко за пределами этого городка.