Вскоре, Василиса стала для одногруппников призраком, кроме одного парня. Он с самого начала, сидел с ней на всех лекциях. Она бы и не заметила его, если он еще и на лекции второго курса с ней ходить не начал.
Всегда молчал, часто поправлял очки, сползающие с носа, внимательно слушал лекции, с умным видом перенося полученную информацию в тетрадь. Он ей нравился, хотя они были не знакомы.
От парня всегда приятно пахло, порошком и чистотой. Опрятно одет, дорого и со вкусом, всегда аккуратно уложенные, каштановые волосы. А когда они по чистой случайности встретились взглядами, спустя полгода совместного обучения, Василиса увидела в них лес. Темно-зеленые, раскосые глаза, прикрытые аккуратными очками, завораживали. Иван тоже залип, наслаждаясь огнем в рыжих глазах. Лисица, — подумал в тот момент парнишка. Миндалевидные глаза, естественная подводка от густых черных ресниц, приближало её образ именно к лисичке. Маленькой, хрупкой и хитрой.
— Я Иван, — представился тогда, без тени улыбки на лице, и отвернулся к преподавателю.
— Василиса, — прошептала девушка, и улыбнулась уголками губ.
Неделю они просто здоровались, садились за одну парту, но не общались. Им обоим это нравилось. От друг друга было ничего не нужно, но все же находится рядом было приятно. Первым не выдержал Иван, и на одном из перерывов от пар, он заговорил.
— Может дружить будем? — голос его был серьезен, но нервозность Василиса заметила в парне. Он вертел ручку между пальцев, когда что-то не мог понять или нервничал, так и сейчас делал. Она изучила его некоторые повадки, они умиляли девушку. И да, она искоса поглядывала на него, во время пар. Было в нем, что-то притягательное.
— Что ты видишь, под словом дружба? — Василиса повернулась к парню, не вынимая колпачок ручки изо рта. Она заметно волновалась перед ним. Он единственный, кто своим нахождением рядом, заставлял её улыбаться.
— Давай вместе делать задания, учиться, ходить в библиотеку и на обеды. Просто, приятное общество.
— Только дружба? — девушка переживала, если он скажет, что его интересует большее, она откажется. Парень интересовал её, и она скорее всего расстроится, если у них не получится подружиться.
— Именно. Василиса, ты мне нравишься как девушка. Но это скорее не в том ключе, как ты нравишься им, — парень указал рукой, на мужскую половину группы и продолжил, — ты красива, но тебя интересует только учеба. Не общаешься ни с кем, на тусовки не ходишь. И нет, я не следил за тобой, просто слышу, что говорят о нас однокурсники, — Ваня поправил очки длинными пальцами, скривил губы от неуверенности. Но увидев интерес в глазах девушки, набрался смелости и закончил тираду, — мне комфортно с тобой рядом, что бывает крайне редко. Точнее, никогда не было. Но меня совсем не интересуют отношения с тобой, потому, что мое сердце занято.
— Согласна. Давай попробуем, — улыбнулась ему, и отвернулась. Она ничего не потеряет, и Димку не придаст, если будет просто общаться с Иваном.
С этого момента и началась их крепкая, но до жути странная дружба. Они не чувствовали друг к другу любви, или того, что чувствуют парень с девушкой. Скорее два сердца, находились рядом, потому как оба были разбиты. Иван любил девушку, которая и смотреть на него не хотела, а Вася, ждала своего Димку. Ребята постоянно находились рядом, помогали друг другу, если что-то не получалось. Но стоило им выйти за пределы университета, они посвящали себя страданиям. Васька плакала по вечерам, а иногда и утром, пока собиралась в универ. А Ваня, замыкался в себе. Девушка как то спросила его:
— Вань, как ты это делаешь?
— Что именно?
— Так искусно прячешь свои эмоции, и боль, за каменным лицом?
— Просто боль Лис, на столько сильна, что это единственный выход для меня. По другому, я не захочу жить. А так, я не вижу жалости к себе, плевать кто, и что думает обо мне, и немного становится легче.
— Но это же не правда?
— Не правда, но другим об этом знать необязательно. Ты видишь мою боль, и чувствуешь, поэтому мы дружим. А они, видят каменное лицо, заучку-ботана, не более.
Василиса с того времени училась этому состоянию у друга. Как то он сказал, что у нее получается лучше, чем у него.
— Это от того Вань, что боль моя невыносима, — голос её, на тот момент, был колкий как лед, взгляд пустой, а на лице ни единой эмоции. И только, когда девушка оставалась одна, позволяла себе плакать, мечтать, и снова плакать. Даже Иван, больше не видел её улыбки, да и сам все глубже уходил в себя. Вот такая странная дружба у них получилась. Когда учеба закончилась, они раз в месяц, бывало и чаще, созванивались. Говорили обо всем, и ни о чем, но никогда о том, что тревожило их души.