— Пусти меня! Не смей! Я в полицию пожалуюсь! Не трогай меня!
Голоса в ответ — приглушённые, слов не разобрать.
Девочка или молодая женщина кричит и зовёт на помощь. Не обращать внимания и уйти? Всё-таки это явно не моё дело. Мало ли что происходит у них в квартире. Может, отец или мать наказывают за что-то нерадивую дочь? Я не приемлю таких методов воспитания, но знаю, что многие семьи это практикуют.
Решаю уйти, но стоит мне ступить на лестницу, как слышу истошный вопль. Даже если это семейные разборки, то стоит вмешаться. Подхожу к двери и нажимаю на звонок — не работает. Стучу. Девочка продолжает кричать, а потом утихает.
Наконец дверь открывает неопрятная женщина.
— Чё надо?
От неё разит дешёвым алкоголем.
— Что у вас тут происходит? Кто кричал и звал на помощь?
Возня в глубине квартиры продолжается, но криков больше не слышно.
— Всё у нас нормально, иди куда шёл.
— И всё-таки, кто кричал? Может, нужна помощь?
— Я кричала. От удовольствия. Игры у меня такие с моими мальчиками.
Это почти бесполое существо слабо вяжется со страстной женщиной.
— Нет, голос был другой. Либо зовите сюда девочку, которая кричала, и пусть она мне сама скажет, что всё в порядке, либо я звоню в полицию.
Достаю телефон, демонстрируя серьёзность своих намерений.
— Петя! Петя, приведи Олеську сюда!
Похоже, она ещё более пьяная, чем мне изначально показалось.
Спустя не меньше минуты в коридоре появляется полуголый мужик бомжатской наружности в брюках с расстёгнутым ремнём. За собой он тащит девчонку в лёгком халатике, надетом наизнанку. Торопилась одеться и не обратила внимание?
— Видишь, в порядке она!
Всматриваюсь в странную троицу. Девчонка совсем малолетка — может быть, даже школьница. Заплаканная и растрёпанная, будто её наказывали. При этом вся чистенькая и будто не отсюда. Вряд ли собутыльница, скорее, дочь.
«Пожалуйста, помогите», — шепчет она, почти беззвучно шевеля губами.
— В порядке? А почему она плачет? — произношу настолько строго и грозно, насколько могу.
Девочка выглядит белой вороной рядом с этими пьянчугами. И это мне совсем не нравится. Почти уверен, что они её тут обижали. Только как ей помочь?
Рассматриваю девицу с интересом. Она… рыжая! А россыпь ярких веснушек по лицу и плечам намекает, что ими усыпано и то, что скрыто халатиком.
Так повелось, что рыжие волосы и веснушки — мой необъяснимый фетиш. В джинсах становится тесновато. Ужасно стыдно от реакции моего организма, но ничего не могу с собой поделать.
Словно прочитав мои мысли, женщина говорит:
— Нравится? Купи её!
Что? Кажется, я даже морщусь от отвращения. А пьянчужка начинает расхваливать, будто товар на рынке.
— Глянь, девка справная. А готовит как! На повариху учится в колледже! И недорого отдам! — женщина останавливается, видимо, чтобы набраться наглости озвучить сумму. — Двадцать тыщ всего!
Смотрю на неё, как на умалишённую. И мне бы вежливо отказаться, попрощаться и свалить восвояси, но… Девица — огненно-рыжая. Веснушки призывно манят заглянуть под халатик. Чёрт! Я ж за свою жизнь не пропустил ни одной рыжухи…
— Сколько ей лет? — спрашиваю враз севшим голосом и молюсь, чтобы она оказалась совершеннолетней.
— Восемнадцать! Вот сегодня как раз ейное день рожденья. Взрослая стала, можно уже. С пацанами своими наверняка давным-давно кувыркается, а уважаемым людям не даёт, нос воротит. Может, хоть вы её вразумите?
Так вот оно что! Эти уроды пытались принудить её к сексу? Грязный бомж — чистенькую белокожую девочку? Ну, мрази! Нет сомнений, что её надо вытаскивать. Может, и вправду денег дать и забрать? Если она совершеннолетняя… Фантазия тут же подсовывает такие картинки, от которых дух перехватывает.
— Паспорт покажите, как-то молодо выглядит, опасаюсь подставы. — А у самого внутренности подёргивают от желания.
— Иди принеси! — рявкает тётка. — И побыстрее. Петя, проконтролируй.
Возвращаются они довольно быстро, девочка протягивает карту. Олеся Смирнова. Баба не соврала — девчонке как раз сегодня исполняется восемнадцать.
Налички у меня с собой нет, всегда везде плачу картами. Но в пакете лежит конверт, предназначенный для учителя, продинамившего меня. Открываю его и вытягиваю оттуда десять тысяч.
— Вот, держите.
— Десятки мало! Двадцать давай!
— Больше не дам. Может, она мне не понравится, и я её вам сразу верну?
Женщина изображает мыслительную деятельность и в итоге соглашается. Десятка — огромная сумма для неё. Вот только вряд ли она пустит эти деньги на что-то хорошее.