— Первые звезды… Но они же парно-нестабильные… из-за паров античастиц…
— О чем я и говорю тебе. После ее взрыва останется лишь облако газа. Ни нейтронной звезды, ни черной дыры…
— Ну и что! Какое мне дело… Выброс энергии будет такой силы, что даже ты не сможешь отразить его. Стоит мне его только направить на Землю, погибнут все! Полюса слетят, атмосферу сдернет, как кисею с барышни…
— Ты забыл про торсионные поля, Смолл. Я смогу защитить Землю. Но довольно. Видимо разговора у нас не получится, это не та тропинка в лесу. Давай попробуем другую. Итак, у нас есть проблема, — и Ян указал на Софию, — Отпусти девочку.
— А-а-а! Как бы не так! Если сию секунду ты не отдашь мне кристалл, Ларсон свернет ей шею!
— Кристалл перед тобой, Смолл. Кристалл — это я. Я и есть Кристалл, его живое воплощение, разве ты еще не понял? Отпусти девочку.
— Не может быть, ты обманул меня, я не верю тебе.
— Хранитель не может лгать, ни при каких обстоятельствах. Даже ложь во благо недопустима. Я не могу лгать, как и не могу причинять вред другому существу…
— В этом и есть твоя слабость! Ты — сверхчеловек, но ты дитя, дрожащее над жизнью букашки! Сила лишь с теми, кто не боится поставить все на карту: цель оправдывает средства! — сказал Смолл, выхватывая из-за пазухи старинный револьвер и направляя его на Яна.
— Так может рассуждать только примитив, и цели его примитивны, — ответил Ян со вздохом.
— Не заговаривай мне зубы. Последний раз спрашиваю: где кристалл? Или ты говоришь, или попрощайся с жизнью! А пока ты думаешь… Ларсон, если этот молокосос прав, девчонка нам уже ничем не поможет, убей ее!
Но Ларсон остался неподвижен. Он смотрел на Софию и понимал, что ни при каких обстоятельствах не сможет причинить ей вред. Сейчас он скорее отгрыз бы себе лапу, чем сделал что-то той, которую полюбил всем своим израненным сердцем. Она стала частью его, сделала его другим, сделала его человеком, а не чудовищем.
— Ты что, не слышишь? — взвизгнул Смолл.
— Я не могу… — с мягкой, растерянной улыбкой ответил Ларсон, понимая, что так по-доброму он улыбается, пожалуй, первый раз в своей жизни…
— Что значит, не могу? — гневно удивился Смолл, — Что с тобой сделала эта девчонка? Что бы она тебе не наговорила, это была не она! Подумай сам! Ты сам натравил на нее серую сущность… ты знаешь, какой эффект от этого получается! Это не она — это то, чем ты хочешь, чтобы она была для тебя! Если бы ты мог расколдовать ее, она бы первая убила тебя!
— Это уже не имеет никакого значения, — спокойно ответил Ларсон. — Я не пойду с тобой дальше, Смолл…
— Предатель, — Смолл взвел курок и навел пистолет на Софию, раздался выстрел.
Все заволокло пороховым дымом. Когда дым рассеялся, София сидела на земле и держала на своих коленях голову Ларсона. Бородач не двигался. Пуля попала ему прямо в сердце. Его смерть была мгновенной. София гладила непослушные волосы глядящего в небо великана, она улыбалась, не понимая, что произошло непоправимое. В ее мыслях здоровяк просто отдыхал. Она даже не поняла, что он закрыл ее своим телом, приняв на себя страшный удар…
Сгусток света вышел из кровоточащей раны Ларсона и прошел сквозь пальцы девочки. Это продолжалось несколько мгновений. Казалось, этот огонёк ждет чего-то.
— Ты свободен, — тихо сказал ему Ян, и свет, вспыхнув, исчез.
Ян посмотрел на Смолла. Жалкий, потерянный он стоял над телом Ларсона, понимая, что остался один. Совсем один. На всём белом свете. Мир отвернулся от него. Он отторгал его, отказываясь принимать груз его злодеяний. Всё для него было кончено. Если бы в эту минуту нашёлся палач, занесший меч над его головой, он даже не пошевелился бы. И даже не возражал. Просто перестать быть, что может быть страшнее, но в эту минуту он хотел именно этого. Просто перестать быть. Исчезнуть, раствориться в небытии.
— В старинных револьверах только одна пуля, Смолл и ты потратил ее зря, — сказал Ян, — Никто уже не спасёт тебя.
В эту минуту пространство открылось, и стало видно, что у всей этой сцены было еще два свидетеля: Тим и Алиса Шестая.
— Вот и все, Тим, теперь София тоже может быть свободна, — сказала она. — Ларсон пожертвовал собой ради ее спасения, и тем самым спас себя для будущей жизни. Теперь ты можешь подойти к ней. Прости, я не могла открыть портал раньше.
Тим бросился к Софии, которая продолжала сидеть на земле, не узнавая его. Алиса подошла к Яну.