Он вышел из купе и стал ходить по вагонам, рассматривая людей. Какие они сейчас стали, люди? Что движет ими? Чем они живут, чем дышат? Какие желания рождаются в их душах, что ведет их по жизни? Он смотрел на играющих детей, и ему казалось, что они, безусловно, стоят того, чтобы рискнуть, чтобы отдать жизнь за них, за будущее всего человечества. Он погубил свою жизнь, но он сделает все возможное, чтобы спасти эти маленькие жизни. В нем боролись два начала — темнота звала забыть обо всем, прожить жизнь, сколько ему будет отпущено в неге и покое. Он заслужил покой. Он истосковался по Земле. Он уйдет в горы, поселится в небольшой лесной хижине… Он станет незаметным призраком, забытым людьми, он будет ловить первые лучи золотого утра, провожать малиновые закаты, любоваться бриллиантами звезд по ночам. Этого ему хватит. Дышать воздухом, напоенным запахами леса, любоваться дикой природой, есть простой хлеб… вкусить радости человеческого бытия. Он никому ничего не должен, он выйдет из игры, он устал и хочет покоя. Но из глубин сознания поднимался слабый голос его совести. Разве сможет он жить, зная, что не сделал все от него зависящее, чтобы исполнить свой долг, чтобы помочь людям в этот непростой момент, когда враги рода человеческого только и ждут, как уничтожить все живое на Земле. Он не посмеет повторить свою ошибку дважды. Бездействие равно участию в подлых замыслах Смолла. Он не имеет права оставаться в стороне. Он должен помочь людям найти Кристалл судьбы раньше проклятых призраков.
Он смотрел в окно. Унылый пейзаж стремительно менялся. Чем дальше уходил поезд на юг, тем выше были сосны в лесу, реже попадались станции, жилые постройки. Внезапно он почувствовал какую-то скрытую опасность и непреодолимое желание бежать. Все его существо напряглось, непонятное беспокойство всецело овладело им.
Привыкший доверять своей интуиции он сошел на ближайшей станции. Дальнейший путь ему предстояло преодолеть пешком. Да, это займет гораздо больше времени, но чтож. Скоро завершится его трансформация, его тело приобретет земную оболочку, и, предоставив судьбе вершить свое правосудие, он направил свои стопы на юг.
Он шел самыми пустынными дорогами, стараясь не выдать себя, но тепло человеческого жилья манило его. Когда стало темнеть, он набрел на маленькую деревушку, затерянную в лесах. Постепенно его тело начинало чувствовать усталость, и он решил отдохнуть, спрятавшись в каком-нибудь укрытии.
Мысль предупредить сэнмиров не давала ему покоя. Но что он может сделать больше того, что уже сделал? Пожалуй, было слишком опасно выдавать себя сейчас. Ему не поверят, его планы нарушат. Нет, нельзя. Пока нельзя. Но, может быть, дать им знать, не раскрывая своего местонахождения? Выслать сойку? Но ее обязательно перехватит Смолл. Он наверняка уже обо всем догадался и принял все меры предосторожности. Кто знает, кого он призовет в союзники…
Все эти мысли не давали ему покоя, и все-таки Кливерт решил рискнуть. Он решил написать письмо. По дороге он увидел здание почты и подошел ближе. Никем не замеченный он долго наблюдал, как почтальон за окном сортирует письма и отправляет их через какие-то прозрачные трубочки, где их тут же подхватывает мощный поток воздуха и уносит вверх. Он впервые видел, как работает пневмопочта. «А что, это может сработать», — подумал он.
В придорожной таверне, никем не замеченный, он прошел на второй этаж, в кабинет, обитый дорогой тканью, сел за массивный письменный стол, взял ручку и лист бумаги. Мало-помалу его тело приобретало земные свойства, оно все еще было полупрозрачным сгустком тумана, но он уже мог касаться земных предметов.
Он обмакнул перо в чернила и написал несколько слов. Закончив писать, он вчетверо свернул бумагу и убрал её во внутренний карман сюртука. Когда часы в доме, где он был, пробили полночь, он вышел во двор. Сильно мело. Никто не разглядит его в такой непроглядной мгле. Снег больно хлестал по лицу, но он радовался этой ледяной боли, как радуются забытому другу. Наконец-то он снова может чувствовать! И пусть первыми возродившимися в нем чувствами стали усталость и боль — он принимал их с благодарностью. Ведь он жил! А это было самым главным.
Вскоре он дошел до здания почты и остановился. Почтовое отделение уже давно закрылось, но внутри его горел свет. Кливерт хотел было пройти внутрь прямо через стену, но потом, вспомнив о письме, лежащем во внутреннем кармане, подошел к приоткрытой форточке. Бумага не пройдет сквозь стену, а вот пролететь в форточку она может. Если бы кто-то из людей в это время проходил мимо почтового отделения, то, несомненно, не поверил бы своим глазам, увидев, как лист бумаги сам протискивается внутрь через узкую щель приоткрытой форточки.