Это превосходно, что Вы взялись за роман. И перерыв, должно быть, надо было сделать. Ведь она (литература) думает в таких случаях точнее, чем мы.
Здесь нет и помину о холере, народ уже купается, хотя в море 14°.
В конце июля я поеду в Репино (дописывать сценарий «Открытой книги»)…
Начинающие писатели
Среди многочисленных писем, которые я получаю, меня больше всего волнуют письма людей, решивших посвятить себя литературе. Это связано с чувством, которое я испытал впервые, едва взял в руки перо. Трудно определить его. Часто перечитывая наших великих писателей, я каждый раз невольно сравниваю их произведения с теми страницами, над которыми я работаю усердно и неустанно. Это сравнение неизменно кончается горькой уверенностью в том, что, вопреки всем усилиям, мне не дотянуться до тех высот, на которых они царили свободно и невозбранно.
Между тем я понимаю, что мой многолетний опыт не должен пропасть напрасно и что я должен передать его тем, кто способен — хотя бы в ничтожной мере — продвинуть нашу литературу вперед. Научить писать рассказы, повести или романы человека бездарного — невозможно. Но среди тех, чьи произведения я читал, как результат нашей переписки, почти всегда оказывалось, что хоть малая искра таланта, мимо которой пройти — преступление, мелькает здесь и там, подчас даже не в самом произведении, а в письме, с которым автор обратился ко мне. Конечно, мои ответы могут показаться недостаточно убедительными, потому что свидетельствуют о значении присланного произведения только оценкой его без хотя бы минимального пересказа самого произведения.
Однако мне кажется, они могут кое-чему научить. Я не навязываю своих вкусов, я ограничиваюсь самым малым, но это малое все же может пригодиться тому, кто, как я много лет назад, впервые почувствовал, что он не может не писать.
Зная, что я никогда не отказываюсь прочитать произведение начинающего автора, ко мне обращаются часто, может быть — слишком часто, потому что трудно в мои годы соединить свою работу с оценкой чужого труда. Обычно мне звонят или пишут, прося разрешения прислать рукопись, а иногда, к сожалению, присылают и без предупреждения, что, разумеется, не очень удобно, но оправдывает себя, если автор талантлив. Впрочем, талантливые люди обычно как раз звонят или предупреждают письменно — талант обычно соединяется с тактом.
Многие не подозревают, что долголетний опыт помогает мне еще и в другом отношении: прочитав одну любую страницу присланного рассказа или повести, я могу сразу определить, способен ли автор или нет и стоит ли ему тратить драгоценное время на мучительный подчас — и этого не знают — литературный труд.
Трагедия непризнания
Читая превосходную книгу Гарви Аллена, посвященную необыкновенной жизни Эдгара По, я задумался над страницами, на которых он рассказывает о знаменитом «Вороне». «Никогда еще на долю написанного американцем стихотворения не выпадало столь стремительного и широкого успеха. Ворон и в самом деле грозил прогнать орла с национального герба… Он мгновенно прославился, превратившись в вызывающую всеобщее любопытство, странную, романтическую, роковую и трагическую фигуру, какой с тех пор и оставался». Естественно, что небывалый триумф заставил тысячи читателей обратиться к Эдгару По с вопросом, как удалось ему создать столь совершенное произведение. И он ответил статьей «Как я написал „Ворона“, или Философ и его творчество». Эта статья — гениальна, как все, созданное великим поэтом. Но, перечитав ее дважды, я убедился, что его объяснение, написанное с могучей логической силой, в сущности, ничего не объясняет. Тайна поэтического творчества остается неведомой. Ее, как музыку, нельзя объяснить до конца.
У нас эту тайну пытался разгадать Маяковский — «Как делать стихи». Но и его, при всей новизне и оригинальности своего опыта, постигла неудача.
Это короткое предисловие понадобилось мне для того, чтобы представить читателю «Смены» молодого писателя Михаила Орлова[188]. Вот что он пишет о себе:
«…Вы просили написать о себе. Задача нелегкая. Вот беглый очерк. На днях мне исполнилось тридцать шесть лет. Учился в Томском пединституте, затем в Донецком университете и в университете Кемеровском. Соответственно на физмате, филологическом, историческом факультетах. Но бросал со второго семестра.