- Бери, конечно.
Карамелькин погрузил утюг в сумку и проговорил:
- Ну, ладно. Мне на работу пора. Вы когда приедете?
- Вечерком сегодня.
- Если Шлезинского не будет, ключ, как всегда, под ковриком. Бывайте!
- Счастливо! - попрощались с другом литераторы.
- Надо статью о Сахалине писать, - весело сказал Стрекозов.
- К Арнольду приедем и напишем, - с улыбкой ответил Дамкин. - Хоть две статьи! А сейчас может еще кофе сваришь? Какое, однако, Карамелькину страстное письмо пришло!
- Главное, не завидовать чужому горю.
- Это точно.
Глава очередная
Сахалин вчера, сегодня, завтра и послезавтра
(Статья Дамкина и Стрекозова)
Воображение так преувеличивает любой пустяк и придает ему такую невероятную цену, что он заполняет нам душу...
Блез Паскаль
Ясное советское солнышко вставало над Сахалином. Трудящиеся этого известного острова, на котором в суровые годы царизма побывал прогрессивный писатель Антон Палыч Чехов, готовились к новому рабочему дню, одному из тех рабочих дней, каждый из которых может служить примером беспримерного героизма советских людей, их осмысления трудовых буден.
День только начинался, а рыбаки уже вытаскивали из Охотского моря воблу, красную рыбу и креветок к чешскому пиву. Металлурги смывали с себя копоть и сажу доменных печей рыбообрабатывающих комбинатов. И лишь где-то в темных подвалах буржуазно-настроенные корейцы гнали отвратительную жень-шеневую водку.
Прилетевших из Москвы литераторов Дамкина и Стрекозова встретил в аэропорту первый секретарь Южно-Сахалинского горкома партии Иван Семенович Журдымбабаев. Его круглое лицо со слегка приплюснутым носом и узкими глазами светилось добротой и взаимопониманием.
- Здравствуйте, дорогие гости! - с восторгом вскричал Иван Семенович, выходя из машины. - Как долетели?
- Хорошо, - с оптимизмом ответил Дамкин.
- В воздухе у нас классные дороги, - добавил Стрекозов. - Почти не трясло!
Товарищ Журдымбабаев посмеялся шутке столичного журналиста и широким жестом указал на машину.
- Южно-Сахалинск рад приветствовать вас на нашем острове! Садитесь в машину, поселим вас сейчас в лучшую гостиницу, а вечером приглашаем на банкет в лучший ресторан Южно-Сахалинска.
Литераторы, сопровождаемые широкими улыбками первого секретаря и его шофера-тунгуса, сели на задние сидения, и блестящая черная "Волга", сорвавшись с места, стремительно понеслась по улицам на услужливо зеленый свет светофоров.
- Вы не пожалеете, что посетили наш гостеприимный край! - весело продолжал беседу Иван Семенович. - На Сахалине, к вашему сведению, целых девятнадцать городов, в которых живет 83 процента населения острова. Всего сахалинцев 655 тысяч, да и то, это по данным памятного 1979 года, когда проводилась перепись населения нашей огромной страны.
Тут "Волгу" занесло на повороте, но шофер профессионально крутанул руль, и машина снова пошла ровно. Товарищ Журдымбабаев продолжал:
- Сахалин имеет богатую историю. С 1855 года он был исконно русским владением, а в 1905 году его оккупировали японские самураи. Это были тяжелые времена, но после Великой Отечественной войны остров был снова возвращен в лоно Советской власти. Здесь можно добывать нефть, уголь, строить лесные, деревообрабатывающие и судоремонтные предприятия. Хотя, что значить "можно"? - первый секретарь сам посмеялся своей оговорке. - Это и было сделано за годы Советской власти. Население острова ударно трудится, весело отдыхает. На Сахалине отменная рыбалка. Вот, Вася знает, - первый секретарь указал на шофера. - Правда, Вася?
- Правда, - не отрывая внимательного взгляда от дороги, согласился тунгус. - Шибко хорошо рыба ловится. Особенно в Охотском море. Я там недавно столько рыбы наловил, что тридцать килограмм икры получилось. И всего две шашки динамита потратил! Очень хорошая рыбалка!
- Круто, - удивился Дамкин. - А почему Охотское море называется Охотским? Наверно, там охота на моржей хорошая?
- Нет, - сказал тунгус. - Моржей там истребили еще до войны. А Охотское море называется так, потому что в нем когда-то охотник утонул.
На что Дамкин многозначительно заметил:
- А в Японском море японец утонул, да? А в Татарском проливе татарин?
- Широка земля Сахалинская! - понимающе кивнул первый секретарь. - На девятьсот сорок восемь километров простирается она в длину от Охотского до Японского моря.
Чувствовалось, что товарищ Журдымбабаев болеет душой за доверенный ему город и край, доверенный нашей партией и нашим народом. А, как известно, народ и партия - едины.
Не теряя своего драгоценного времени, Иван Семенович стал подробно рассказывать об успехах сахалинцев, но обнаружив, что столичные журналисты пытаются конспектировать его слова в толстые записные книжки, улыбнулся.
- Не стоит упоминать в статье количество разных процентов, - заметил он. - Не успеете вы вернуться в столицу, как эти проценты увеличатся в два, а то и в три раза! Только вчера я вручил еще пять знамен победителям социалистического соревнования!
- Это все очень хорошо, - одобрил действия первого секретаря журналист Стрекозов. - Но есть, наверно, у вас и какие-нибудь проблемы, с которыми вы собираетесь бороться?
- Не без этого...
Первый секретарь вздохнул и поделился с московскими гостями нарастающей проблемой осложнения отношений с местными националистами. С одной стороны, руководство острова беспокоят постоянные набеги коренного населения Сахалина - айнов, которые по какому-то недоразумению считаются вымершими. Эти айны время от времени нападают на окраины Южно-Сахалинска, воруют женщин и водку. Есть версия, будто это шалят беглые уголовники, которых сюда ссылали как при царе, так и при Советской власти, но народ считает, что все-таки это хулиганят айны. С другой стороны, науськиваемые японскими милитаристами, буянят местные корейцы, в незапамятные времена заброшенные разведслужбами на остров. Корейцы не только спаивают население отвратительной жень-шеневой водкой, но и устраивают по праздникам кровавую резню и мордобой.
- Им помогают японские самураи, - тревожно покачал головой товарищ Журдымбабаев. - Мы весьма опасаемся, как бы не было инцидентов на сегодняшнем празднике открытия памятника Павлику Морозову. Ох, как не любят эти выродки нашего Павлика...