Или, бунт на борту обнаружив,Из-за пояса рвет пистолет,Так что сыплется золото с кружев,С розоватых брабантских манжет[5]. Пусть безумствует море и хлещет,Гребни волн поднялись в небеса -Ни один пред грозой не трепещет,Ни один не свернет паруса.
Разве трусам даны эти руки,Этот острый, уверенный взгляд,Что умеет на вражьи фелуки[6]Неожиданно бросить фрегат[7], Меткой пулей, острогой железнойНастигать исполинских китовИ приметить в ночи многозвезднойОхранительный свет маяков?
2
Вы все, паладины[8] Зеленого Храма,Над пасмурным морем следившие румб[9],Гонзальво[10] и Кук[11], Лаперуз[12] и де Гама[13],Мечтатель и царь, генуэзец Колумб[14]! Ганнон Карфагенянин[15], князь Сенегамбий[16],Синдбад-Мореход[17] и могучий Улисс[18],О ваших победах гремят в дифирамбе[19]Седые валы, набегая на мыс! А вы, королевские псы, флибустьеры[20],Хранившие золото в темном порту,Скитальцы-арабы, искатели верыИ первые люди на первом плоту! И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,Кому опостылели страны отцов,Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,Внимая заветам седых мудрецов!
Как странно, как сладко входить в ваши грезы,Заветные ваши шептать именаИ вдруг догадаться, какие наркозыКогда-то рождала для вас глубина!
И кажется, в мире, как прежде, есть страны,Куда не ступала людская нога,Где в солнечных рощах живут великаныИ светят в прозрачной воде жемчуга.
С деревьев стекают душистые смолы,Узорные листья лепечут: «Скорей,Здесь реют червонного золота пчелы,Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»
И карлики с птицами спорят за гнезда,И нежен у девушек профиль лица…Как будто не все пересчитаны звезды,Как будто наш мир не открыт до конца!
3
Только глянет сквозь утесыКоролевский старый форт[21],Как веселые матросыПоспешат в знакомый порт. Там, хватив в таверне сидру[22],Речь ведет болтливый дед,Что сразить морскую гидру[23]Может черный арбалет[24]. Темнокожие мулаткиИ гадают, и поют,И несется запах сладкийОт готовящихся блюд.
А в заплеванных тавернахОт заката до утраМечут ряд колод неверныхЗавитые шулера.
Хорошо по докам портаИ слоняться, и лежать,И с солдатами из фортаНочью драки затевать.
Иль у знатных иностранокДерзко выклянчить два су[25],Продавать им обезьянокС медным обручем в носу. А потом бледнеть от злости,Амулет зажать в полу,Всё проигрывая в костиНа затоптанном полу.
Но смолкает зов дурмана,Пьяных слов бессвязный лёт,Только рупор капитанаИх к отплытью призовет.
4
Но в мире есть иные области,Луной мучительной томимы.Для высшей силы, высшей доблестиОни навек недостижимы.
Там волны с блесками и всплескамиНепрекращаемого танца,И там летит скачками резкимиКорабль Летучего Голландца[26]. Ни риф, ни мель ему не встретятся,Но, знак печали и несчастий,Огни святого Эльма[27] светятся,Усеяв борт его и снасти. Сам капитан, скользя над бездною,За шляпу держится рукою.Окровавленной, но железноюВ штурвал вцепляется – другою.
Как смерть, бледны его товарищи,У всех одна и та же дума.Так смотрят трупы на пожарище -Невыразимо и угрюмо.
И если в час прозрачный, утреннийПловцы в морях его встречали,Их вечно мучил голос внутреннийСлепым предвестием печали.
Ватаге буйной и воинственнойТак много сложено историй,Но всех страшней и всех таинственнейДля смелых пенителей моря -
О том, что где-то есть окраина -Туда, за тропик Козерога[28]! -Где капитана с ликом КаинаЛегла ужасная дорога.