Был ранний час, и солнце поднималоС тем сонмом звезд свой лик на высоту,Как в оный день, когда Любви начало
Впервые двинуло их красоту.Меня бодрило многое в невзгоде:Убор пантеры, тешащий мечту,
Час дня и месяц, всех нежнее в годе, —Но был охвачен ужасом былымЯ, льва увидя на пустынном всходе.
Поднявши голову, алчбой томим,Ко мне как будто он стремил движенья,И воздух словно трепетал пред ним.
За львом волчица шла; все вожделенья,Казалось, в худобе своей тая,Она уж многим принесла мученья!
Под тяжестью сдавилась грудь моя:Столь властный страх ее метали взгляды!На высь надежду вновь утратил я.
Скупец, упорно собиравший клады,Теряя их, и плачет, и дрожит,Ни в чем себе не ведая отрады.
И я, в тот час, имел такой же вид,Когда, за шагом шаг, без состраданья,Зверь гнал меня туда, где день молчит[28]. Я в дол срывался, где познал блужданья,И некто вдруг явился предо мной.Без голоса от долгого молчанья
Казался он; к нему в глуши лесной,«О, сжалься ты над мною! – возопил я. —Кто б ни был, тень иль человек земной!»
В ответ: «Не человек, но оным был я.Меня отец ломбардец породил,И мантуанца прозвище носил я.
Sub Julio[29], но поздно, в Риме жилПри добром Августе я, в век известный,Что призрачных богов и ложных чтил. Поэт я был; воспет мной благочестныйАнхисов сын, кто кинул Илион,Когда был Трои град сожжен чудесный.
Но почему вспять шаг твой обращен,К печалям всем, а не к прекрасным горам?Путь и начало всяких благ – сей склон!»
«Ужель Вергилий ты, тот ключ, в которомБерет исток река великих слов?» —Так я ответил, со смущенным взором.
«О, честь и светоч всех других певцов!Да значит мне любовь к тебе и рвеньеВникать усердно в смысл твоих стихов!
Учитель мой! мой образец! ТвореньяТвои мне дали тот хороший слог,Которым мог снискать я одобренье.
Се – зверь, меня что гонит без дорог!Мудрец прославленный! Меня избавитьТы в силах: я дрожу и изнемог!»
«Иным путем ты должен шаг направить[30], —Ответил он, в слезах мой видя лик, —Коль ты готов сей дикий край оставить. Зверь, у тебя что исторгает крик,Не терпит на своем пути другого,А кто противится, тот гибнет вмиг.
Он нрава столь свирепого и злого,Что ввек не насыщает свой живот,Но, глад насытив, больше алчет снова.
Совокупляясь, много привлечетЗверей еще он, не придет доколеПес, что его, в мученьях, загрызет.
Питаньем Псу не серебро, не поле,Но мудрость, добродетель и любовь,И край от Фельтро к Фельтро будет долей.
Несчастную Италию он вновьСпасет, за кою девушку Камилла,Турн, Эвриал и Нис пролили кровь[31]. Чрез грады все его погонит силаВолчицы и низвергнет в самый Ад:Ее оттуда зависть возродила.
Но должен ты, – мой это видит взгляд, —Идти за мной; я буду твой водительЧрез царства вечные, а не назад.
Прискорбных стонов узришь ты обитель,Страданья древних душ, что тщетно ждут,Чтоб снова смерть пришла как избавитель[32]! И узришь тех, что в пламени живутСчастливыми, надеждой утешаясь,Что в круг блаженных и они войдут.
Коль жаждешь к ним взнестись ты, возвышаясь, —Душа придет достойней, чем моя:Ей поручу тебя я, расставаясь[33]. Тот Властелин, что держит те края,Не хочет, чтоб туда я был вожатый:Ведь был врагом его закона я[34]. Царит он всюду: там – его палаты,Его престол, его нетленный свет.Блаженны те, кто в этот град прияты!»Он двинулся, я вслед пошел за ним.
И я ему: «Молю тебя, поэт,Во имя Бога, коего не знал ты!Чтоб минул я и тех и горших бед,
Веди меня в те царства, что назвал ты,Чтоб стал у врат я, пред Петром Святым[35],И зрел несчастных, коих описал ты!»