7
Хуан пошел, и ждут они вдали.Вождь молча сделал знак, чтоб подошли.Хуан зовет, – идут; на их поклонКивнул, но слова не промолвил он.«Вот письма, вождь, от грека-старика:Опасность кажется ему близка,И новости, что он собрал вокруг,Мы все…» – «Довольно!!» – загремело вдруг.Они в смущенье отошли гурьбойИ тихо шепчутся между собой,Украдкою взирая на чтеца,Чтоб уловить игру его лица.Но он в волненье, словно им назло,Гордыни полный, отвернув чело,Читал письмо. «Таблички мне, Хуан!Гонзальво где?» — «На бриге, капитан!» —«Так хорошо, снеси приказ ему.В походе сам участье я приму,Готовы будьте ж к делу моему!» —«Сегодня в ночь?» — «Да, ночь мы подождем!Свежее ветер вечером, чем днем.Мой плащ и латы! Через час уйдем!Надень свой рог, а также посмотри,Не заржавел ли карабин внутри,И надо меч мой наточить опять,Да пусть исправит мастер рукоять.Последний раз, когда был бой суров,Меч утомлял меня, а не врагов.И помни, чтоб с закатом прозвучалК отплытью в море пушечный сигнал».
8
Они спешат послушно, – снова в путь,Хотя и не успели отдохнуть.И все ж они не ропщут, а молчат.Кто будет спорить, раз сказал Конрад?Таинственный и мрачный человек,Не улыбнется, не вздохнет вовек.При имени его любой храбрецБледнеет под загаром, как мертвец.Он правит, изумляя без конца,И властным словом леденит сердца.Но что за власть, чей беззаконный ходПонятен всем, так всех к себе влечет?Что отдает их воле одного?Власть Разума и Мысли торжество!Удачи блеск, умение в борьбеЧужую слабость подчинять себе.Он их руками правит; одномуИх подвиги присвоены ему.Так было, будет впредь: как крот слепа,На одного работает толпа.Но пусть не судит тот, чья доля – труд,Того, к кому добычи все текут:Когда б он знал, как этот крест тяжел,Он горести свои бы предпочел.
9
Поступками на демона похож,Герой преданий был лицом хорош;Мы красоты в Конраде не найдем —Лишь темный взор его горит огнем.Он крепок, хоть не Геркулес, и станЕго высок, хоть он не великан,Но посмотревший на него смущенСознаньем, что от всех отличен он.И видят все они, что это так,Но отчего – им не понять никак.Лицо обветрено, на белый лобГустых кудрей спадает черный сноп,Надменные мечтанья гордый рот,Обуздывая, все же выдает.Хоть ровен голос и спокоен вид,Но что-то есть, что он в себе таит;Изменчивость подвижного лицаПорой влечет, смущает без конца,И кажется, что прячется под нейИгра глухих, но яростных страстей.Кто может знать?.. А кто спросить готов?Угрюмый взгляд не допускает слов.Не многие способны смельчакиОткрыто посмотреть ему в зрачки.Когда ему в упор встречать пришлосьВзгляд острый и пронзающий насквозь,Противника игру он понял вмигИ взором в душу сам ему проник;Тот скрытых мыслей утаить не смог,Но тайны у Конрада не извлек.Усмешка дьявольская на устахВнушает бешенство и тайный страх,А если гневно изогнется бровь,Беги, надежда и прости, любовь!
10
Нет на челе преступных дум следов, —В груди ж его мятежный дух суров.Любовь ярка, но гордость, гнев, обманУлыбки горькой заволок туман.Лишь складка губ иль бледность щек и лбаПокажут вдруг, что в нем идет борьбаГлубоких чувств, увидит больше тот,Кто невидимкой тайно подойдет.Тогда, сжав руки и подняв глаза,Он слушает, как в нем растет гроза,И вздрагивает, если близкий шагНепрошеный крадется, словно враг;Тогда нет маски на лице его,И чувств свободных крепнет торжество,Они растут, и жгут, и леденят,Румянят щеки, зажигают взгляд.Тогда, прохожий, если сможешь тыГлядеть, не вздрогнув, – вот его мечты!Смотри, – на грудь его, как глыбы льда,Язвящей памятью легли года!Смотри, – но нет на свете мудреца,Что тайну душ постиг бы до конца.
11
И все ж его природа не звалаВести преступных, быть орудьем зла.Он был совсем другим, пока на бойЛюдей и небо не позвал с собой.Разочарован в жизни без конца.С большим умом, с поступками глупца,И слишком стоек и самолюбив,Обману обречен и несчастлив,Он добродетель счел виной всему —Не тех, кто изменял и лгал ему;Когда б на лучших расточал дары,Ту радость знал бы и до сей поры;Обманут, избегаем все сильней,Он с юных лет уж презирал людейИ, гнев избрав венцом своих утех,Зло нескольких стал вымещать на всех.Сам зная о себе, что он злодей,Других считал преступнее и злей.Про честного он думал: лицемер!И ставил дерзкого ему в пример.Он знал, что ненавидим, нелюбим.Но знал, что враг трепещет перед ним.Он непонятен был, и дик, и нем,Не связан чувством никогда ни с кем.Он удивлял, он был в поступках смел,Но презирать его никто не смел.Ты червяка раздавишь, но с тоскойПомедлишь над уснувшею змеей.Червь погибает, смерть не отомстив,Змея умрет, но враг не будет жив:Его петлей опутает она,Раздавлена, но не побеждена.