6
Меж тем страшны, без радостей, без дел,Тянулись дни и ночи. Он был смел.Но ужас и сомненья этих дней!Ведь каждый час мог смерти быть страшней,Ведь каждый раб, что за стеной прошел,Мог быть за ним, вести его на кол.Ведь каждый звук, раздавшийся во мгле,Мог быть уже последним на земле.Но дух его, надменен и суров,Был смерти чужд и к смерти не готов.Он был измучен, но безмолвно несСомнения ужаснее угроз.Тревога бури, битвы жаркий глумНе оставляют времени для дум.Но, ослабев от непривычных пут,Стать жертвой настроений и минут,Припоминать и каяться себеВ своих ошибках и в своей судьбе,Хоть ничего уж не вернешь назад;Считать мгновенья, что к концу спешат,Без друга, кто потом сказать бы мог,Что перед смертью ты не изнемог,А черной клеветою вражья ратьПоследний час твой рада запятнать;Ждать мук, которых не страшится честь,Но телу, может быть, не перенесть;Глубоко знать, что за единый стонТы будешь доблести своей лишен;Жизнь оставляя здесь, взамен не ждатьНебесную скупую благодать,Эдем неверный, – но земной свой райТерять, возлюбленной сказав: «Прощай!»Вот мысли, что переносил Конрад, —Тоску смертельней, чем телесный ад.И он терпел ее! Хватало ль сил?Не все ль равно – раз он переносил!
7
Проходит день – Гюльнара не идет,Второй и третий – он напрасно ждет.Но все же в том, что он живет еще,Угадывает силу чар ее.Прошел четвертый день, и ночь пришла.Был мрак жесток, была погода зла.Как шумом моря наслаждался он!Впервые этот шум был так силен.И дикий дух, желаний диких полн,В ответ на грохот разъяренных волнКак часто взнуздывал крылатость ту,Как буйную любил он быстроту!И каждый всплеск в ушах звучал родным…Так близок… но, увы! недостижим.Протяжно выла буря; и кругом,Все сотрясая, с силой падал гром;Но за решеткой молний бороздыЕму милей полуночной звезды.К окошку цепь свою он приволок:О, если б смерть найти сейчас он мог!К сполохам поднял руку в кандалах,Моля, чтоб тело обратили в прах;Их призывали и мольбы и сталь —Но, не сразив, гроза умчалась вдаль.Все тише гул… Как будто страшный стонНеверным другом был пренебрежен!
8
Пробила полночь. Легкий шаг к дверямПриблизился… затих… помедлил там.Ключ повернулся, загремел засов:Она! К ее приходу он готов.Как ни погряз в грехах он, в эту тьмуПрекрасный ангел послан был ему.Но изменилась в эти дни она,Так стала трепетна и так бледна.Был взгляд ее тревожен и несмел,Он говорил без слов: «Смерть – твой удел…Смерть – твой удел, и близок страшный час,Но все же пытка хуже во сто раз». —«Что мне спасенье! так три дня назадЯ говорил… Не стал другим Конрад!Зачем пирата хочешь ты спасти?Свой приговор он заслужил нести.За все дела, которых и не счесть,Наградой будет мне Сеида месть».
«Зачем хочу спасти тебя?.. Тот разМеня от страшной участи ты спас.Зачем? Ты, как слепой, не видишь ничего,Коль не узнал волненья моего.Скажу ль тебе о том, чем вся полна?О чувствах женщина молчать должна.Преступный, душу ты смутил мою,Тебя боюсь… жалею… и люблю.Но о другой не говори мне вновь,Напрасной не зови мою любовь:Пусть хороша другая и нежна,Того, что я, не сделала б она.И разве, сердцем преданным любя,Покинула б я одного тебя?Жена корсара!.. Что же господинЕе скитается всегда один?Не возражай… теперь не к месту речь:На волоске висит над нами меч!Коль не боишься рваться напролом —То вот тебе кинжал! Встань и пойдем». —«Да, в кандалах! Пожалуй, слишком тихМеж спящих сторожей пройду я в них.Ты не подумала про цепь мою?И это ли оружие в бою?»
«Неверный… Стражу подкупила я,Готовя к бунту, золотом маня.Скажу лишь слово – цепи упадут.Была б я разве без подмоги тут?Я говорила с ними день и ночь,Была коварна, чтоб тебе помочь…Нет! наказать тирана не грешно.Конрад! Паша умрет… так быть должно!Ты содрогаешься? Но как простить?Я им оскорблена, я жажду мстить.Он обвинил в неверности меня, —Не изменяла я, обет храня. Да!Смейся… только в чем моя вина?Тебя не знала и была верна.Но так сказал он, ревностью томим,И над тираном злобным мы свершимСудьбу, предсказанную им самим.Меня купив, был щедр он, может быть,Но сердца моего не смог купить.Была безропотной – он смел сказать,Что я с тобой хотела убежать.Но пусть авгур[49] познает торжество:Исполнится пророчество его…Ты жив еще не по моей мольбе:Готовит он мучения тебеИ мрак отчаянья – своей рабе.Да, мне грозит он: но пока влюблен,Для прихоти меня оставил он;Когда же чар рассеется туман, —Мешок готов и близок океан!Что ж? Так и быть игрушкой для глупца,Покуда краски не сойдут с лица?Тебя увидела, тебя люблюИ благодарность докажу мою.Когда бы не грозила мне беда(Угрозы выполняет он всегда!),Тебя б спасла, не трогая пашу.Вот, я твоя! тобой одним дышу!Меня не любишь и не знаешь ты.То – первый гнев мой… первые мечты…Ты б не боялся, испытав меня,Души Востока страстного огня.Он твой маяк спасения, он тот,Что в гавани нас к шлюпке приведет,Но в комнате, там, где наш путь лежит,Спит – не проснется больше он – Сеид!»