На этом рассказ не заканчивается: повествуется о том, как воевода Претич хитростью заключил мир с печенегами и как Святослав избавил свою столицу от врагов. Однако вернемся к рассмотренному эпизоду. Перед нами не просто информация, что некий отрок, добравшись к Претичу, передал ему просьбу княгини, а попытка описать, как именно отроку удалось осуществить свой дерзкий замысел. Отрок бежит через стан врагов с уздечкой в руке, расспрашивая на их родном языке о будто бы пропавшем коне, — все эти детали делают рассказ зримым и убедительным; это художественно организованный сюжет, а не сухая информация о происшедшем. Итак, помимо собственно погодных записей, летопись знает и сюжетные рассказы, и именно они ставят летописный жанр в ряд других жанров древнерусской литературы.
В «Повести временных лет» особое место занимают рассказы, восходящие к устным историческим преданиям и легендам. Именно таковы рассказы о первых русских князьях: Олеге, Игоре, княгине Ольге, о Святославе, о времени Владимира. В этих рассказах особенно проявился тот стиль летописного повествования, который Д. С. Лихачев назвал эпическим стилем.
Здесь необходимо подчеркнуть, что стиль в древнерусской литературе — это не узкоязыковое явление, не только слог и собственно языковые средства. Стиль — это особое видение мира, особый подход к его изображению, а также, разумеется, и сумма приемов (в том числе языковых), с помощью которых этот подход реализуется.
Так, для повествования в эпическом стиле характерно, что герой — это человек богатырского подвига, отличающийся каким-либо необыкновенным качеством — хитростью, умом, храбростью, силой; такой «герой тесно связан с одним или несколькими подвигами, характеристика его едина, неизменна, прикреплена к герою».[31]
Рассказ о подобном герое — это обычно рассказ о его подвиге, отсюда непременной чертой такого повествования является наличие острого, занимательного сюжета. Очень часто формирующей силой сюжетной коллизии является хитрость героя. Перехитрил печенегов киевский отрок, о котором речь шла выше. Хитростью отличается в народных преданиях и княгиня Ольга: успех всех ее «местей» древлянам за убийство мужа определен коварной мудростью княгини, хитроумно обманывающей простодушных и чванливых древлян. Проследим, как построены эти летописные рассказы о мести Ольги.
В статье 945 г. повествуется, что после убийства Игоря древляне посылают к его вдове послов с предложением выйти замуж за их князя Мала. Древлянские послы, приплыв на ладьях к Киеву, пристали под Боричевом. И тут любопытное уточнение: «бе бо тогда вода текущи въздоле (у подножья) горы Киевския и на подольи не седяху людье, но на горе», далее объясняется, где именно располагался тогда Киев, где стоял терем княгини и т. д. Зачем эти подробности, на первый взгляд лишь замедляющие течение рассказа? Видимо, это след устного повествования, когда рассказчик, обращаясь к слушателям, стремился добиться их зрительного или, лучше сказать, пространственного сопереживания: теперь, когда границы Киева стали иными, слушателям необходимо пояснить, каким был город тогда, в далекие времена княжения Игоря и Ольги.
«И поведаша Ользе, яко древляне придоша...» — продолжает рассказ летописец. Далее следует диалог Ольги с древлянскими послами. Живой, непринужденный диалог — непременный элемент рассказа, он часто бывает психологически бесстрастен, для него характерна иллюстративная речь, важно, не как говорится, а лишь то, что именно говорится, так как в этом «что» и заключается зерно сюжета. Итак, Ольга предлагает древлянским послам отправиться на ночь в свои ладьи, а наутро потребовать у киевлян: «не едем на конех, ни пеши идем, но понесете ны в лодьи». Это благоволение Ольги к послам убийцы своего мужа неожиданно, и благодаря этому сюжет приобретает определенную напряженность, занимательность. Однако автор тут же перестает интриговать слушателя, сообщая, что Ольга «повеле ископати яму велику и глубоку на дворе теремьстемь». Здесь, как и в других эпических рассказах, в неведении до последнего момента остается отрицательный герой, а читатель догадывается (либо даже определенно знает) о хитрости положительного героя и заранее предвкушает победу, интрига приоткрыта для «своего» читателя и остается загадкой для противника в рассказе.