Как и Феврония, Ксения сама устраивает свою судьбу: именно она отказывает Григорию и объявляет князя своим женихом. Но прав и Д. С. Лихачев, утверждая, что «Ксения, собственно, пассивная героиня. Эта красавица не любит никого, ее любовь — и суженая и этикетная».[106] В этой противоречивости образа Ксении наглядно отражаются сложные переплетения старого и нового в литературе XVII в.
Действительно, с одной стороны, перед нами, бесспорно, новые черты: эмансипируется жанр — в повести сочетается тема земной любви и тема создания монастыря, эмансипируется образ литературного героя: женой князя становится мудрая дева Ксения, наконец, движущей силой сюжета является любовный треугольник. Но с другой стороны, религиозной экзальтацией веет от Ксении. Она действует не из корыстных или чувственных побуждений, а подчиняется «божьему повелению»; князь накануне своей неожиданной свадьбы видит вещий сон, попадает в село он не совсем случайно: его привело чудо, охотничий сокол, который так и не дался князю в руки. Сокол уселся на церкви, несмотря на призывы княжеских слуг «никакоже думаше слетети к нима, но крилома своима поправливаяся и чистяшеся». Когда князь после венчания выходит с Ксенией из церкви, сокол, «видя господина своего идуща с супругою своею, сидя на церкви начат трепетатися, как бы веселяся и позирая на князя», затем на зов князя он слетел вниз и «сяде на десней его руце и позирая на обоих, на князя и на княгиню». Это чудо несомненно связано с божьей волей, на которую ссылается Ксения; напомним, что сокол — символ жениха, и недаром князь видел в вещем сне, как сокол, «все стадо птиц разогнав, поймал голубицу красотою зело сияющу, паче злата, и принесе» ее князю.
То же столкновение старого и нового мы увидим и в другой повести XVII в. — «Повести о Савве Грудцыне».
«Повесть о Савве Грудцыне». «В лето от сотворения миру 7 114 (1606) бысть во граде Велицем Устюзе некто купец, муж славен и богат зело, именем и прослытием Фома Грудцын-Усовых». В годы Смуты Фома переезжает с семьей в Казань, продолжая свои торговые дела и посылая «струги с товаром» до самой Персии. Как-то он отправил с товарами в городок Орел (на Каме) своего сына Савву. В Орле жил старый друг Фомы — престарелый Важен Второй. Узнав о приезде в свой город Саввы, он уговаривает его поселиться в своем доме. Важен был женат третьим браком на молодой женщине. И вот «ненавидяй же добра роду человечю супостат диавол» возбуждает в жене Бажена и Савве взаимную страсть, причем они предаются любви (а это для благочестивого автора и читателя деталь немаловажная) даже в дни церковных праздников. Как-то Савва «убояся суда божия» (ибо это был день праздника Вознесения) и отказался принять ласки женщины. Оскорбившись, жена Бажена опаивает Савву любовным зельем и одновременно демонстрирует ему свою неприязнь («нимало приветство являше к нему»), а затем, оклеветав юношу перед мужем, добивается изгнания его из дома. Савва страдает от разлуки с приворожившей его женщиной, так что от «великия туги» начинает «красота лица его увядати и плоть его истончяватися» (он похудел, осунулся).
Как-то Савва в унынии и скорби отправился «за град» и подумал, что если бы дьявол или человек помогли бы ему вернуть расположение женщины, то он бы «послужил дьяволу». И тут же Савву окликает по имени неизвестный хорошо одетый юноша. Автор спешит предупредить, что это «супостат дьявол», но Савва ничего не подозревает и верит встреченному, что тот его родственник и земляк, а в Орле находится «ради конския покупки». Бес уговаривает Савву дать ему некое «рукописание мало», обещая за это, что вернет ему любовь жены Бажена. Обрадованный (и все еще ничего не подозревающий) Савва соглашается, бес достает из кармана чернила и «хартию» и диктует юноше (который еще «несовершенно умеяше писати») «богоотметное писание».
Савва со своим «названным братом» — бесом возвращается в город. Юношу радостно, как будто ничего не случилось, встречает и приглашает к себе в дом Бажен, ему снова благоволит жена Бажена. Савва вновь поселяется у них и предается, как и прежде, пьянству и разврату.
Автор постоянно как бы поддразнивает читателя, изображая ситуации, в которых Савва должен был бы догадаться, кто есть в действительности его «названный брат». Бес признается Савве, что он сын царя, и ведет Савву в свое царство. «Оле безумие отрока! — восклицает автор. — Ведый бо (знал же), яко никоторое царство прилежит Московскому государству, но все обладаема бе царем Московским». Но Савва не догадывается. Он не понимает, что попал в царство сатаны и тогда, когда с удивлением видит у престола «князя тьмы» «множество юнош крылатых стоящих» с синими, красными и черными лицами. Он, правда, спрашивает о них беса, но простодушно удовлетворяется его объяснением, что царю, отцу его, «мнози языци служат... индеи и перси и инии мнози». Не смущают Савву слова нищего, предупреждающего его, что он ходит с бесом, ни сказочные передвижения их из города в город, когда они покидают по настоянию беса Орел: туда должен приехать отец Саввы, узнавший о его непотребной жизни.
106
Лихачев Д. С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1975, с. 298.