Б.И. Пуришев
Литература эпохи Возрождения
ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемая читателю книга «Литература эпохи Возрождения. Идея универсального человека» представляет собой курс лекций, прочитанный выдающимся советским педагогом, одним из крупнейших представителей нашей филологической науки профессором Борисом Ивановичем Пуришевым.
Москвич по рождению, Б.И. Пуришев (1903-1989) жил, учился и работал в Москве. Высшее образование он получил в Высшем литературно-художественном институте, который в начале 20-х годов возглавлял В.Я. Брюсов. После окончания аспирантуры, с 1929 г. и до конца своей жизни, Б.И. Пуришев работал на кафедре зарубежной (всемирной) литературы МГПИ им. В.И. Ленина (ныне МПГУ им. В.И. Ленина). В течение без малого шести десятков лет читал он здесь курсы истории литературы Средних веков и эпохи Возрождения, а также зарубежной литературы XVII и XVIII вв. Читал, постоянно обновляя, углубляя и совершенствуя их, но всегда с неизменным успехом. Как великолепный лектор, он памятен многим и многим поколениям студентов и аспирантов как этого института, так и предвоенного ИФЛИ, а отчасти и МГУ. Глубокая содержательность его лекций и покоряюще простая и в то же время изысканная манера чтения не раз отмечались в печати его слушателями. Вот одно из этих свидетельств:
«Впервые пересказ Парцифаля я услышал от профессора Б.И. Пуришева, — пишет поэт и переводчик Лев Гинзбург. — Это были незабываемые лекции. Только что окончилась война, в аудитории сидели люди, которых надо было вернуть в атмосферу научной сосредоточенности, романтики знаний, приобщить к эстетическим сокровищам... Не только содержание его лекций, но и его речь, всегда несколько изысканная, отличавшаяся достоинством и благородством, внутренняя одухотворенность, весь его облик — все как бы уводило в тот поэтический зачарованный мир, который на языке учебной программы назывался: Западноевропейская литература Средних веков и эпохи Возрождения»[1].
В этом «похвальном слове» поэта, через много лет вспоминавшего лекции своего учителя, нет преувеличения. Лекционный курс профессора Б.И. Пуришева в его живом чтении воспринимался как явление в высшей степени самобытное и даже уникальное. Помимо концептуальной ясности, стройности и глубины мысли, изящной отточенности формы он отличался удивительной стилевой соотнесенностью с духом той эпохи, о которой шла речь. Б.И. Пуришев обладал редкостным умением воссоздать словом особый колорит каждого художественного памятника, используя тот лексический пласт и ту структуру синтаксического построения, которые были характерны именно для этого автора и этого произведения. Анализ и комментарий в его лекциях как-то незаметно преобразовывались в поэтический синтез, позволявший воспринимать как нечто целостное и живое художественный мир древних саг и эпических поэм, лирики Петрарки и Ронсара, романов Рабле и Сервантеса, драматургии Шекспира и творений Гете.
При этом лекции профессора Б.И. Пуришева всегда были предельно точны, научно выверены и достоверны — академичны в лучшем смысле этого слова. Огромная научная эрудиция являла себя в них рука об руку с творческой самобытностью и исследовательским трудолюбием. Эрудиция эта, приобретенная им на первый взгляд с поразительной легкостью и быстротой, явилась плодом не только несомненной личной одаренности, но и колоссального труда. Она дала себя знать уже в составленных им хрестоматиях по литературе Средних веков, эпохи Возрождения и XVII века. Вышедшие первыми изданиями в предвоенные годы и сразу же после Великой Отечественной войны, неоднократно переиздававшиеся затем в обновленном и дополненном виде, хрестоматии эти являются ценнейшими учебными пособиями — и не только потому, что содержат уникальные подчас тексты, единственные — по просьбе их составителя выполненные — переводы, но и по классической ясности, отточенности и выверенности комментариев к ним. Предлагаемый лекционный курс имеет в этих хрестоматиях твердую и прочную опору[2].
Вклад Б.И. Пуришева в развитие академической науки также весьма значителен, он получил признание как у нас, так и за рубежом. Основные его труды посвящены средневековой и ренессансной немецкой литературе, интерес к которой в определенной степени начал формироваться у Бориса Ивановича еще в школьные годы (он учился в одной из двух немецких школ Москвы — так называемом Реформаторском училище) и затем упрочился в период учения в институте, в семинаре профессора Г.А. Рачинского, единственным постоянным слушателем которого он был.
2
См.: Хрестоматия по западноевропейской литературе. Литература эпохи Возрождения и XVII в. / Сост. Б.И. Пуришев. М.: Учпедгиз, 1937; Хрестоматия по западноевропейской литературе. Эпоха Возрождения / Сост. Б.И. Пуришев. М.: Учпедгиз, 1947; Хрестоматия по зарубежной литературе. Эпоха Возрождения / Сост. Б.И. Пуришев. T. II. М.: Учпедгиз, 1959; Т.II. М.: Учпедгиз, 1962; Зарубежная литература эпохи Возрождения. Итальянская, французская и испанская литературы / Сост. Б.И. Пуришев. М.: Просвещение, 1976.