Выдвинутая первоначально итальянским гуманизмом, а затем по-своему отраженная и развитая в ренессансной литературе других европейских стран идея «универсального человека» (homo universale) находит в его лице не просто компетентного истолкователя, но и весьма заинтересованного сторонника. Особенно явно и ярко выступает этот аспект в глубоком и тонком анализе творчества Сервантеса, в стремлении всемерно подчеркнуть духовное величие Дон Кихота, гуманистическую направленность его «прекрасного безумия». Не менее отчетливо акцентирована эта сторона и в той части лекционного курса, которая посвящена Шекспиру. Творчество великого английского драматурга раскрывается здесь во всей его многоцветной сложности, в динамике развития, но раскрывается оно Б.И. Пуришевым «под знаком гуманизма» — радостного, оптимистического в ранний период творчества Шекспира, трагического в поздние годы.
Пламенный приверженец тезиса Шиллера — Гете, развитого затем в России Ф.М. Достоевским, в Англии — Джоном Рескиным и его последователями, — «Красота спасет мир», Б.И. Пуришев, по его собственному признанию, посвятил свою жизнь служению этой цели. Красота, неразрывно связанная с добром, является, если можно так выразиться, «главным героем» лекционного курса. Из-под его пера вышла мудрая, добрая и красивая книга. В силу своей устремленности к высокой духовности книга эта во многом созвучна нашим сегодняшним исканиям. То обстоятельство, что духовность, утверждаемая Б.И. Пуришевым через посредство творений великих мастеров ренессансного искусства, имеет светский, а не религиозный характер и даже утверждает себя через слом «духовной диктатуры церкви», не должно смущать современного читателя. Такова была эпоха Возрождения, великие сыны которой, не отрицая, кстати сказать, гуманистической сути раннего, первоначального христианства — эта сторона их мировоззрения отчетливо выявляется в лекциях Б.И. Пуришева, — вынуждены были во имя человека бороться против христианства, догматизированного церковью, в особенности церковью католической, выступавшей и в средние века, и в эпоху Возрождения как мощная политическая сила, притом преимущественно как сила репрессивная, нетерпимая к любым формам инакомыслия.
Раскрывая перед своими слушателями и читателями мировоззренческий аспект творчества титанов Возрождения, Б.И. Пуришев с особым вниманием и сочувствием останавливается как раз на широте их мышления, на их выступлениях против нетерпимости ко всякого рода инакомыслию как в социально-политической, так и в религиозной сфере. Подчеркивает он также их миролюбие, отказ от насильственного насаждения своих — и любых — представлений и порядков. «Вправе ли мудрец насильно навязывать миру свою мудрость?» — вот тот вопрос, над которым Б.И. Пуришев зовет задуматься своих молодых современников, задавая его как будто бы всего лишь для выяснения взглядов Эразма Роттердамского. И опять-таки нельзя не увидеть глубокой внутренней созвучности, казалось бы, далеких от текущей сегодняшней жизни лекций нравственным исканиям нашей современности.
Разумеется, автор соблюдает в своем труде законы жанра. Он строит его именно как лекционный курс, стараясь быть убедительным и доступным для студентов. Но не только доступности добивается Б.И. Пуришев в своих лекциях — он хочет увлечь молодые умы и сердца, приобщить их к сокровищам мировой культуры, к исканиям и порывам лучших умов человечества. С этой целью он постоянно расширяет круг вовлекаемых в него явлений, делает экскурсы в историю философии и изобразительных искусств, а также музыкальной культуры. Умело используя сопоставительный анализ, он не упускает случая указать на типологически родственные явления в литературе и культуре европейских стран, а также выявить моменты преемственности и взаимного влияния. Вскрываются им и русско-европейские литературные связи, приводятся отклики и оценки крупнейших явлений ренессансной культуры русскими писателями и критиками. При этом он постоянно расширяет круг вводимых им в культурный обиход студентов имен, ссылаясь в числе прочих и на незаслуженно забытых в недавние времена исследователей и переводчиков — на работы академика А.Н. Веселовского, например, переводы А. Радловой и др. Вот откуда в его лекционном курсе ссылки не только на новейшие, но и на более ранние издания отдельных литературных памятников.