Парадоксально, но даже звуковой образ стиха в его идеальном виде (при чтении "про себя") оказывается более точным и полным, и доносит его нам... зрение. Помню, например, свое смущение при попытке прочесть любимые стихи (и даже свои личные) вслух: казалось бы, вот она, возможность дать то прочтение, которое ощущалось лучшим. Ни фига -- в реальности получается какая-то карикатура на мысленное звучание, что знаешь внутри себя. И дело не в несовершенстве глотки или невладении декламацией. Важней другое -- реализуется всегда только часть возможностей, пусть хороший, но один вариант, _неполный_. И молчание оказывается насыщенней, полнозвучней... звучания. Аналогично при экранизации лит.произведений. Многие читатели испытывают разочарование и даже негодование от облика и манер персонажей: все "не так" -- Ромео не такой, д'Артаньян не такой... Фильм в его стремление "все как в жизни" не может не отсечь идеальное (всевозможное) в пользу конкретного, наглядного. Кинематограф устремляется к материализации -- и, разумеется, выигрывает здесь у литературы. Но в сфере идеального, в плане ментала, эта победа есть поражение.
А сетература? А что сетература -- близко тому. Условность, схематизм анимации это все-таки не идеальность немого незримого смысла, это только схематизм. Другое дело, что в эту игрушку играть бывает интересней, чем в кино. Но -- как кому. Обе ведь, и сетература, и литература, требуют воображения, в них надо играть _самому_, только тогда интересно. И если так, то это такой уровень развития, когда человек как читатель состоялся. А если не состоялся, то и для сетературы (виртуатуры) скорее закрыт: потребителю проще смотреть кино, где за него играют актеры.
3. ВОЗМОЖНОСТИ ТЕХНИКИ.
Чтение. Пока это для литературы не слишком важно (о дальней перспективе речь в конце). В иных случаях удобней читать с экрана, в иных -- поваляться с книжечкой на диване. В целом, печатный вариант все же предпочтительней для зрения. Зато ходить в библиотеку, попивая чаек на кухне -- да, здесь прорыв принципиального порядка. Прежде всего -- прорыв для читателя. Но и писателя тоже. Самая задвинутая книга на самом захудалом сайте все же открыта и доступна, это все же не в ящике стола или сейфе КГБ. Свобода информации. Сверх-доступность. Ситуация беспрецедентна -- и потому требует осмысления. Решаются одни проблемы -- но создаются другие. Впрочем, это вопрос уже не возможностей техники.
4. ИНТЕРНЕТ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИСТЭБЛИШМЕНТ:
вот где драматичный поворот. Скажу сразу: при том, что с литературным жлобством я знаком собственношкурно, я не держусь полумифа о лит.истэблишменте и лит.андеграунде. По этой версии, андеграунд -- это, конечно, такой катакомбный талантливый Моцарт, а истэблишмент -- это гнусный Сальери, который Моцарта глушит, душит и проч. Но все сложнее.
Во-1х, наполнение истэблишмента -- это живые люди, а они разные и ищут разного. Во-2х, и андеграунд -- тот же истэблишмент наоборот. Вы думаете, в пост-самиздатовских журналах не умеют делить на ваших и наших? Умеют, еще как умеют. Научиться было у кого. В-3х, и тот, и другой не только участники действа, но и его пленники: ситуация в целом создана не литературой, это заморочки всей культуры и общества.
Но допустим на миг, что все по мифу: вот он, пост-совковый лит. истэблишмент, который пытается тащить и не пущать, а вот Интернет, в брешь которого к читателю прорывается с новым словом отважный андеграунд -талантливые и непечатанные. Разберем все по косточкам. 1) -- а прорываются ли? Читателей стало мало, а сколько из них компьютеризованы? Обинтернетены? Да, потенциально литература в сети для читателя открыта -- но читаема ли им? Впрочем, с т.з. технических возможностей, дело, вероятно, будет неуклонно меняться к лучшему. Компьютеризация неизбежна, а техника прогрессирует -читал, что опыты подключения к сети через бытовое электричество оказались успешны. Писатель в Интернет прорвался -- вопрос времени, чтобы встречно -читатель. Правда, триумф властительницы дум, как в XIX, литературе уже явно не светит, каким бы созвездием гениев она ни заблистала. Прежней аудитории не вернуть -- но кто сказал, что она должна быть прежней? Что мое, то мое -и достаточно.
2) Новое слово: а есть ли оно у андеграунда? Может, и нет -- но в сети ведь не он один. В Интернете, в любом случае, налично большинство текстов, что не допускались к читателю -- от эзотерики и самиздата до порнухи. Так что новое слово имеется -- новое, конечно, для еще нечитавших. Плюс классика. Плюс сетература. Выбирай, что хочешь,-- и андеграунд такую ситуацию принять должен -- что ему терять. Истэблишменту же, она, естественно, не по вкусу. Допустим, что он попытается переиграть ее в свою пользу. Каким образом?
3) Атака на Интернет. Допустим, что она технически и юридически осуществима. Ну, допустим. Но будет ли успешна? В обозримой социальной ситуации это нереально. Тут мое воображение рисует забавную коллизию. Попытка получить контроль и распоряжаться потоками информации, конечно, требует благовидного прикрытия. Лучше нравственности-духовности тут ничего не придумать. Если уж пытаться ототалитарить сеть, то, конечно, с лучшими целями: для борьбы с пороком -- порно, экстре, криминалом и проч. Ну, не признаваться же вслух о воистину чаемом: быть начальником от духовности и хорошо с этого иметь. Но это еще не все -- в свою очередь, порок примется защищаться -- и, понятно, тоже под солидной "крышей": свобода информации, права личности, прогресс и т.д. Я бы в этой войне масок поставил на порок 20:1. Могучая это сила. Так что за Интернет можно не опасаться: не сдадут его добродетели.