Я такого убеждения не имею, поэтому в силу скромных способностей постараюсь просто проанонсировать новый для русского читателя сборник статей "пламенного реакционера".
Судьбу книг Эволы в России нельзя назвать безоблачной. Да, у него есть достаточно обширный круг почитателей, его "Языческий империализм", "Метафизика пола" и "Оседлать тигра" стали настоящими "учебниками мракобесия" русских правых. Не тех, которые "Яблоко" и СПС, и не тех, которые РНЕ или ДПНИ, а тех, которые ищут истину на пути к солнцу. Последние не объединены в партии, и хотя "чёрный барон" адресовал свои произведения воинам-кшатриям, потребителями его интеллектуального продукта на постсоветском пространстве стали мыслители-брахманы.
Яростная антибуржуазность Эволы почти вычеркнула его труды из официального политического дискурса. Однако и прокоммунистическая страта общественного движения не видит в Эволе учителя, хотя он был последовательным критиком фашизма. Таким, что более действенной критикой того, что принято называть фашизмом, была лишь работа по анализу этого явления Советской армией.
Если разобраться, то Эвола - прямо в соответствии с его традиционалистскими взглядами - парадоксально "наш". Посудите сами: он критиковал фашизм справа, мы - с Востока. Объясняю. В соответствии с Традицией прародина белых европейцев - северная страна Гиперборея. Поэтому и смотреть мы должны на север, ибо на юге - ничего интересного. Что справа? Верно, восток. Поэтому и "свет с востока" пролился на Западную Европу огнём советских гвардейских миномётов. Не сразу и не всем этот свет был понятен.
Эвола вообще был предельно обособленным человеком, всей своей жизнью доказавшим верность неконъюнктурному идеалу.
Моё представление книги "Лук и булава", признаю, серьёзностью не отличается. Что ни в коем случае не означает, что сама книга легковесна. Там, где речь идёт о Традиции, она требует немалой теоретической подготовки и известной гибкости ума. Не имеющим ни того, ни другого можно посоветовать читать другого итальянца - Умберто Эко. Тоже, между прочим, занимательный автор, сам не без удовольствия пролистываю. Но - антипод. Это следует иметь в виду: Эвола до сих пор твёрже всех противостоит толерантности в области бытовых отношений и постмодерну в сфере разума.
Понятно, что человек, ещё в 1968 году в статье о "почернении Америки" предположивший, что недалёк тот день, когда президентом США станет негр, причём написавший об этом без восторга, не может быть примером для подражания. Но! Оценим точность прогноза - основной корпус статей был создан Эволой в 1930 году.
Эвола презирал вульгарность, терпеть не мог джаз, горнолыжный спорт считал утехой вырожденцев. Как такого человека терпеть? Куршевель-то, между прочим, в горах
Но - смелые переводят, но - пытливые изучают.
Так случилось, что я знаком с переводчицей Эволы, Викторией Ванюшкиной. Сейчас её труд подобен подвигу, однако не следует забывать, что переводчик "опасного" Юкио Мисимы Георгий Чхартишвили награждён за свою работу японским орденом, а Татьяна Кондратович (Маруся Климова) за переводы коллаборациониста Луи-Фердинанда Селина награждена французским.
Очередь за Сильвио Берлускони!
Е.М.
2009-06-24 / Е.М.
Гляжу на будущность
РАКУРС
Власть обязана ответить на вопрос: "Что мы строим?"
Сегодня очевидно, что Россия подошла к новой фазе своей истории. Что ждёт её там? Время требует совместных усилий государства и общества. Однако "низкий уровень доверия граждан к отдельным институтам государственной власти и к крупному бизнесу" может стать помехой этому. Более того, к социальным невзгодам добавился духовно-психологический кризис, связанный с крушением прежних "дум и вер", уничижением нашей истории. А теперь ещё и кризис! Не вкусив "достоинств" капитализма, мы познаём его "прелести". Налицо отсутствие ориентиров движения - куда идём, что строим? Как отчеканил Фазиль Искандер, "страна потеряла сюжет своего существования".
Реформы в России зачаты по западным образцам с ориентацией на "их" институты и ценности, которым приписываются качества общечеловечности и способность приживаться на любой почве. Однако на российской земле всё пошло иначе. Одна черта нашего характера - "во всём доходить до крайности, до пределов возможного" - тотчас обрушила на страну лавину "крайностей".