Перед высоким серым крыльцом вздрогнула - чуть не прошла почту - и поднялась на ступеньки.
Дверь открылась сама собой, в зале было тихо и безлюдно. Она взяла синий бланк телеграммы и стала долго писать: "Вера заболела. Приезжай скорее. Григорий".
Вера знала все печатные буквы и телеграммы писать умела. По праздникам и так, по желанию, она отправляла их с матерью дяде в Москву и бабушке в Сибирь. Она знала, как они тревожат, заставляя то радоваться, то горевать.
В прошлом году они послали бабушке такую же телеграмму - "Вера заболела. Приезжай скорее. Анна". Им хотелось быстрее вызвать бабушку, они уже не могли жить от тоски. Телеграмму за мать писала Вера, но бабушка всё равно поверила и приехала через день. И теперь мама тоже поверит.
Подошла с телеграммой к окошку, увидела женщину с добрыми усталыми глазами. Она прочитала все слова и, посмотрев прямо на Веру, сказала: "Зачем ты обманываешь, дочка?"
- Я не обманываю. Мне очень плохо Я боюсь умереть с Григорием.
Поняв что-то потаённое своим женским чутьём, та снова спросила:
- В какой город мама уехала? Нужен адрес.
Адрес Вера не знала. Женщина позвонила на завод, где работала мать, там назвали курорт у моря, куда она уехала. Туда и ушла телеграмма.
Вернувшись, Вера легла на кровать - нужно было заболеть, и она вовсю старалась. Болезнь не приходила, и Вера застыдилась, что обманула маму. А в глаза смотрело живое далёкое море, злилось на неё, не отпускало маму. Но потом мелькнуло в голове такое простое - ведь море не уследит за каждым, кто к нему приезжает, потому не заметит, как мать его бросит, - и это успокоило.
Вечером пришёл Григорий, смелый и пьяный, и сразу наклонился над ней. Руки его хватали хрупкие плечи и тянули к себе, не умея ласкать, но он верил, что победит Веру, раз завоевал её мать. Стало жутко - кругом его руки, и запах, и глаза без бровей, и уши. Одежда на нём шуршала, жалила острыми льдинками, от них не спастись.
И Вера отбивалась, толкала его в грудь, но быстро устала и спрятала лицо в подушку. Григорий сел на стул.
- Ну что делать-то, Вера? - Голос был тихий, точно из-под земли. - Исхудала вся, жёрдочка. Что мать-то нам скажет?..
Вера ещё глубже зарылась в подушки. Григорий замолчал, дышал часто и шумно, и вдруг всё стихло. Вера поднялась с подушки - голова Григория лежала на столе, волосы закрыли лоб, одна щека тихо вздрагивала: он спал.
Вера тихо сползла с кровати и бросилась к окну. Резко распахнула створку. Над головой увидела звёзды. Они мигали, сходились друг с другом и снова разбегались. Одни звёзды были большие и красные, другие - маленькие и голубые. Но те и другие двигались, казались живыми. От них стало тихо. От тишины забылась. Потом почувствовала тепло - к ней подошла собака и подала уши.
Веря народной справке
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Время - начало пятого.
Выпить или повеситься?
Месяц - ребро Адамово -
выгнулся тетивой.
Сукровицей рассветною пишет
заря-наперсница
Миг сотворения женщины кистью -
да огневой! Целостности разъятие.
Чёрное. Синее. Красное.
Красное. Белое. Чёрное.
Очередной виток.
Пенистое. Игристое.
Выдумано - напрасное,
Неутолённой повести
выстуженный глоток. Пятый десяток Господи!
Лучше бы внуков дюжина,
Чем этот поиск кровного
под золотым пером -
Вызревший в отрицании,
выгнутый до окружности,
Вновь забродивший замыслом:
чьё я ребро?! * * *
На берёзках яблоки повисли,
И стерня становится стеной.
Никакой художественной мысли
Более не водится за мной.
Дребезжат приспущенные вены,