Как у всякого главы большого края, у Карлина просто не доходят руки до мелочей. Потому-то, должно быть, в целях преодоления этого дефицита внимания в последние годы заметно вырос штат управления культуры в краевой администрации. Там, где раньше культуртрегеры ограничивались половиной этажа в Барнауле на Ленина, 41, сегодня они уже населяют целых три этажа. Оно и с добром бы, но у семи нянек - дитя без глазу.
Стало ли в крае привольнее житьё? Или блуда с насилием на экранах стало меньше? Подростковой преступности, наркомании? Или региональная культура вступалась за честь телекомпании "Катунь" (органа экологического подвижничества и честной профессуры края), у которой отобрали эфир и не думают его возвращать? Смягчились ли нравы окрест? И не свидетельствует ли повышение массовости штата чиновников от культуры о том, что крен делается на "масскультуру", проще говоря, потребительскую?
Нынешнее зло растления таково, что бороться с ним нужно не числом, а умением. И уж точно не галочкой в перечне мероприятий.
А в остальном
Трудится глава на благо стране и краю, и за это честь ему и хвала. В этой части "схема Путина" работает. Вот только стиль руководства умеренно коллегиальный. Критика снизу воспринимается жёстко. Правдолюбы ропщут: налицо косвенные признаки "комплекса Лира". Мы же не его обвиняем, мы о бедах края ему сигналим, а он Видно, не нужна ему эта правда, если мы же и гонимы
И верно, укрепление исполнительской дисциплины - вещь специфическая, хотя и системная. Народ это понял, приспособился. Первыми, конечно же, вняли элиты. Региональный медиамагнат, снискавший немало грантов на Западе "за прогрессивный журнализм", при Карлине сразу же скрутил критичность своих газет до нуля. И хочется, и колется, и положение вроде обязывает, но включается самоцензура, глубокое понимание ситуации. Этап первоначального накопления только-только закончился. Могут и до основ докопаться
Вот и получается, что административный диктат - лишь одна сторона медали. То, что безмолвствуют кусачие прежде СМИ, - явление знаковое, феноменальное и выходящее на всё федеральное поле. За собственную опасливость и слабость позиций ввиду порочности средств первоначального приобретения легче всего оправдаться перед внешними спонсорами и учителями демократии "ужесточением режима". Последнее, чего скрывать, присутствует, но более в ехидной позе умолчания, чем в виде прямого диктата. Ты, милок, бреши, но знай меру, у самого-то рыло в пуху
А что народ в массе безмолвствует - так это дело привычное. Ну разве что руководящему и направляющему пафосу порой изумится. Душой-то он и внемлет невольно призывам - "Все должны работать, и работать напряжённо!" - но червь сомнения гложет.
Раньше-то как было: учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Справедливость понималась как равенство и непротиворечивость идейно-имущественных интересов. Строевой шаг не допускал разброда и шатания, поэтому начальственные окрики в их пламенной праведности казались вполне естественными и логичными. Форма соответствовала содержанию. Но вот какой в них смысл сакральный при капитализме, где всяк за себя? Да ещё и ближнего должен оттеснить на рыночной дистанции?
Раньше у нас было государство трудящихся, а теперь - собственников, не так ли? А в государстве собственников уместна ли она, эта гордыня праведности? Не анахронизм ли? И уж тем более на этапе первоначальных захватов, пролития крови и массовой коррупции.
И потом - при капитализме принцип "Кто не работает, тот не ест" может и не выдерживаться. С чего это вдруг все должны работать? Теперь за тунеядство не сажают. Совсем наоборот: многие перешли в категорию рантье, стали собственниками и ограничиваются эпизодическими контактами с наёмными "эффективными менеджерами".
Или уж в самом деле - наверху настолько озаботились проблемой "суверенности демократии", что решили её, демократию, временно ограничить - до лучших времён? Если так, то там не учли одного: даже если все мы, россияне, станем достаточно сытыми и обеспеченными, образуя позитивный консенсус в обществе и "голосуя за стабильность", на следующем витке исторической спирали любая метафора и любая громкая фраза смогут опрокинуть это общество. Если оно не будет заботиться о развитии духа социальности.
Не лучше ли попытаться хотя бы установить сильную, по-настоящему эффективную систему народного контроля? Тогда бы, возможно, и не потребовалось напрягать лишний раз голосовые связки, артикулируя командные окрики и принуждения?