ми высказываниями автора я согласен, но некоторые высказывания вызывают желание возразить или как-то прокомментировать. Что я и делаю. 1. Наконец-то названа идеология, которую исповедует современная власть, — либеральный консерватизм. Нечто подобное, как известно, пропагандировали за рубежом П. Струве и С. Франк. Не скрою, что мне уже приходилось обращаться к анализу творчества С.Л. Франка (См., например: Козырьков В. П. Философия в России: Уч. пособие. Гл.: "Семен Людвигович Франк (1877 — 1950)". Кемерово: Изд-во Кем ГУ, 1994. С. С. 105–141), но потом этот интерес как-то промпал. Поэтому для меня стало очень интересно, как это вдруг идеи С. Франка воскресли и стали провозглашаться в качестве государственной идеологии. Правда, немного погодя, мне стало казаться, что я зря так воодушевился и стал лихорадочно искать свою старую статью. Видимо, либеральный консерватизм в современной России возникло из двух заявлений, которые сделали наши политические лидеры. В. Путин заявил, что наше государство было и остается либеральным, несмотря на мировой кризис (см.: http://www.vesti.ru/doc.html?id=315853). Партийные функционеры ЕР стали утверждать, что их идеология — консерватизм (см. об этом: http://www.ng.ru/politics/2008-08-15/3_edro.html; http://www.molgvardia.ru/nextday/2009/02/02/4186). Автор рассматриваемой статьи соединил эти утверждения воедино и получился минотавр — либеральный консерватизм. Поскольку слово премьера важнее, оно поставлено на первое место. А если бы он стал настаивать на консерватизме? Получился бы консервативный либерализм? Возможно, что это звучит даже лучше, так как второй десяток лет консервируется именно либерализм, а консерватизм никак не либерализуется. Так что зря, видимо, я вспомнил С. Франка. Его идеи вряд ли применимы к анализу современной ситуации. К тому же одна из частей политической верхушки проповедует идеи социальной справедливости и ратует за новый социализм. Этот список, если обратиться к политической верхушке всей России, будет дополнен всеми идеологическими конструкциями, на которые только способна современная политическая элита. В результате получается такой идеологический монстр, что С. Франк отдыхает. Это ему приходилось очень осторожно и тонко излагать свое учение, чтобы не быть обвиненным в эклектичности и натяжках. Но современных теоретиков такой конфуз не беспокоит. Более того: чем круче замешан идеологический коктейль, тем больше у него шансов на привлечение внимания широкой публики. Такова нынешняя духовная атмосфера, создаваемая СМИ и политтехнологами. Так что извините, Семен Людвигович. Впрочем, как только автор переходит к оценке реальной политики, так делает вывод: «Это что угодно, только не либерально-консервативное государство!» Вот именно: наше государство называется просто: «Что угодно?». 2. Еще один сюжет статьи, на который стоило бы обратить внимание. Все уже поняли давно, что новое государство в 1993 году создавалось наспех и не для того, чтобы строить новое общество, а чтобы не было возврата к советскому государству. И вот уже полтора десятка лет российское общество трансформируется таким образом, чтобы его убедить о невозможности реинкарнации советской власти. Пока что с этой задачей российское государство справлялось. Но на большее, то есть на формирование общества нового типа, оно не способно. «Диктатура закона», о которой нам было сказано в начале 2000-х, это диктатура новой социальной элиты, для защиты и развития которой тратятся все усилия и ресурсы существующего государства. Ресурсы, которые достались от советского общества, и ресурсы, которые недополучают современные российские граждане путем африканского уровня зарплат, нищенских пенсий. Новый класс оказался очень прожорливым ребенком и для своего роста требует все новых ресурсов. В период своих детских болезней, типа современного кризиса, он требует отдать все, иначе грозит погибелью. Но бюрократия не хочет его гибели, так как она питается из того же источника. Поэтому в ближайшие годы рабочему нужно сверлить все новые дырки в ремнях и заглядывать преданно в рот хозяину, чтобы тебя не выбросили на улицу. Что касается интеллигенции, то она давно уже расслоилась и не представляет собой какой-либо самостоятельной социальной и политической силы. Впрочем, она не была единой и в советское время. Но в этой связи я не понял точки зрения автора: есть у нас интеллигенция или ее, бедной, нет? Автор высказывает два противоположных тезиса. А) «Что делать интеллигенции в этой непонятной реальности? Надо признать, её, интеллигенцию, почти не видно и не слышно. Те, кого причисляют к ней, не хотят ею быть, не хотят думать, переживать за других, испытывать душевную боль и живое сострадание. Снова и снова вспоминаются слова Сергея Аверинцева, сказавшего, что после перестроечных перемен счёт настоящих интеллигентов пошёл на единицы». Б) «Российская интеллигенция — потенциально мощный и очень значимый для жизни страны социальный слой. Её сегодня нередко и не без основания называют политическим классом. Интеллигенция может вписаться окончательно в либерально-консервативную модель государства и общества, занять своё место в складывающейся новой сословной иерархии. Обзавестись собственностью, получить гарантии от государства взамен на лояльность, обрести свободу во всём, кроме претензий на власть. В результате впасть окончательно в высокомерие и эгоизм, равнодушие к вопросам политики и общественного строительства». В первом тезисе интеллигенция пропадает, во втором она воскресает, но в либерально-консервативном величии. Но останется ли она тогда интеллигенцией, если впадает в «высокомерие и эгоизм, равнодушие к вопросам политики и общественного строительства». Это уже будет не интеллигенция. а часть новой социальной и политической элиты, или господствующего класса, как это было принято говорить в старое время. В «Литературке можно найти не одного автора, кто доказывает, что интеллигенция даже стали главным рекрутером в формировании класса предпринимателей и политиков новой волны (я уже этот факт отмечал. См.: http://www.lgz.ru/article/10453/). Что же предлагает автор статьи? Он предлагает, чтобы интеллигенция, число которой стремится к нулю, строила новый социализм. Излагается это таким образом: «новый социализм вовсе не отрицает европейских либеральных ценностей — свободы, индивидуальной самостоятельности и ответственности личности»… «Современный интеллектуальный социализм утверждает, что борьба за социализм — это борьба за знания, культуру, образование, за человеческую духовность и гуманистические ценности». Таков вот новый социализм, носителем идей которого и строителем объявляется интеллигенция. Которой нет. Ну что же, давайте, хотя в стенах «Литературки», выстроим такой социализм. Советский социализм раньше называли социализмом для бедных в отдельно взятой стране, теперь будет социализм для бедных интеллигентов в отдельной взятой газете. 3. Автор утверждает: «Быть или не быть социальным потрясениям в стране, зависит от того, как верховная власть сумеет соединить на практике либеральную идею свободы и социальную идею справедливости». Соединить, конечно, можно, и соединять идеи сейчас научились очень лихо, но ведь от этого перезревшие социальные проблемы не решатся и уровень жизни не поднимется. К тому же характер соединения идей зависит не от воли верховной власти, а от соотношения политических и общественных сил в стране. Идеи лишь выражают то, что происходит реально в самой жизни, отражают и выражают отношения людей в их головах. Пора просвещенного абсолютизма дано канула в лету и не оставила глубокого следа в истории. И мне бы не хотелось вспоминать 90-у годы, когда некоторые молодые политики носились с идеей восстановления монархии во главе с «царем Борисом». Однако просвещенный абсолютизм, как известно, выполнял совсем другую роль: во всех европейских странах он стал политической формой становления капитализма. Похоже, нам тоже не избежать этой участи, но в какой новой форме будет этот абсолютизм власти, — это решит история. Но без этого новый российский капитализм не встанет на ноги. Пока что он не обрел атрибут прямохождения, как это принято для всех человекообразных. И чем жестче будет действовать власть в этом направлении, тем сильнее будет интеллигенция с помощью заклинаний вызывать призрак социализма. Но вряд ли новый социализм можно построить с помощью интеллигенции. Как это некогда утверждали неомарксисты в 60-70-х годы ХХ века. К тому же европейская политическая элита научилась расправляться с призраком 1968 года, противопоставив ему различные «цветные революции» и локальные войны с целью защиты прав человека. Вот такая вот «неодолимая матрица», которая вырастает теперь и в России. Но всему свое время.