С опущенными хвостами и склонёнными головами, ловя дыхание мороза, волки медленно шли один за другим.
Самым первым шёл предводитель, огромный, отливавший красным волк, упорно смотревший перед собой, словно следивший голодным взглядом за некоей точкой на горе и боявшийся не уследить за ней глазами; за ним двигалась подавленная, злая волчица, после два старых волка и позади всех — белёсый.
Он был самым мелким и всегда шёл последним. Его шерсть была гладкой и чистой, а небольшая голова походила больше на собачью, чем на волчью. Глаза смотрели не так сурово и мрачно, как глаза его товарищей, и в мягкой поступи его длинного тела было что-то недоверчивое и встревоженное. Он часто отставал и рылся в снегу, чуя какую-нибудь кость, мышь или кротовую нору, которую другие не заметили.
За те шесть дней никто из волков ничего не ел. Но белёсый с собачьим своим обонянием почуял возле одной овчарни скелет умершей осенью овцы и две конских ноги. Он отстал и глодал голые, побелевшие от снега и земли кости, которые не утолили его голод, но всё же несколько успокоили живот.
Теперь белёсый был настороже. Всё чаще волки огрызались друг на друга, и всё чаще их шерсть вставала дыбом на спинах. Теперь они лежали в лесу далеко один от другого и смотрели тяжёлыми, горящими глазами. Два старых волка подстерегали друг друга, а голодная, нетерпеливая волчица пыталась принудить всю стаю завыть. Когда никто не поддержал её, она стала ластиться к каждому из волков, а потом подло пыталась укусить.
Белёсый очень хорошо знал, что значит быть укушенным. Знал, что всё станет ещё хуже, если начнётся грызня. И поскольку голод не измучил его так сильно, он держался благоразумно — быстро и ловко избегал её зубов, не огрызался и не дразнил. И она его оставила, потому что его спокойствие отталкивало. Но та неизбежная минута, когда один из волков будет съеден, приближалась. Белёсый чувствовал её приближение.
Его переполняло желание завыть, он сел в снег и тревожно рассматривал бескрайнюю синеватую равнину, над которой сгустились вечерние сумерки. Ему хотелось вернуться и оставить своих товарищей, но одиночество пугало. Он то догонял их, то вновь отставал и как-то удивлённо следил быстрым своим взглядом, пока те исчезали в широкой, поросшей густым лесом ложбине, с которой и начиналась гора. Потом он догнал их, бесшумный, как его собственная тень, влачившаяся с краю от него по снегу.
Волки спустились в овраг и попали в лес, где ночевала стая воронов. Здесь, на небольшой влажной поляне, они остановились и долго слушали растревоженный крик воронов. После белёсый увидел спины своих товарищей на противоположном склоне и пошёл по их следам.
Освещённая луной, гора сияла, словно серебряная, темнели голые, заиндевелые леса, зиявшие, словно ямы, долины и скалы, утонувшие в глубоком снегу и дышащие холодом. Волки засмотрелись на склоны, где ощетинившиеся деревья походили на людей, застрявших в снегу. Глаза волков горели. Время от времени они поднимали головы и, когда видели большие голубоватые звёзды и круглое лицо луны, издавали тихий, сдавленный вой, напоминавший собачий зевок.
Так они долго шли по склону горы, пока не достигли большой седловины. Два старых волка готовились сцепиться друг с другом, а волчица время от времени пыталась завыть.
Вдруг предводитель остановился, обернулся и посмотрел на своих товарищей. Потом отошёл от них и присел на снег. Волчица подошла к нему. Старые волки с поджатыми хвостами ощетинились друг на друга. Все образовали тесный круг.
Белёсый понял, что та самая страшная минута наступила.
Через чёрные стволы леса он увидел горящие глаза своих товарищей. Волки смотрели, застыв неподвижно посреди голой седловины, где деревья отбрасывали свои туманные тени. Мех на спинах встал дыбом, глаза излучали зелёный свет. Они стояли как одеревеневшие, словно вслушиваясь в тяжёлое молчание горы.
Дрожа всем телом, белёсый волк приготовился выть, охваченный неконтролируемым возбуждением, которое властно тянуло его к седловине. Но взгляд его остановился на одном из двух старых волков. Окружённый другими и пронизанный их взглядами, волк дрожал теперь так сильно, что ноги его не держали, и тело его медленно опускалось на землю. Его товарищи и волчица приблизились к нему и вдруг накинулись.
Белёсый увидел, как предводитель схватил волка за горло и повалил на спину.
Борьба была недолгой. Старый быстро сдался. Его тёплое тело было разодрано, и каждый из его товарищей взял свою долю.
Когда утолили голод, волки завыли. Первым начал красноватый. Он откинул громадную голову, поджал хвост и начал с низкого горлового звука, который постепенно возрастал среди холодного молчания горы. Следом за ним зазвучал альтовый вой волчицы. Она его завершила со вскинутой к небу головой на высокой жалобной ноте, которую дважды повторило эхо.
Белёсый им вторил, пока стая не разошлась. Тогда он вернулся на дно оврага, обходя подножие горы и сторонясь её южных склонов, где снег был неглубоким. После него отправился на равнину другой старый волк. Только волчица осталась бродить по горе вместе с красноватым волком. В холодные ясные ночи белёсый слышал их далёкий вой и выл сам.
День и ночь он скитался по молчаливому лесу или спал под защитой высоких скал, откуда видел покрытую толстым слоем снега равнину и синий дым, тонкий, словно туман, скрывавший сёла. Голод измучил его до смерти, и только его собачий нос помогал ему найти что-нибудь съестное.
Одним мрачным утром, когда снег выглядел похожим на серебро, белёсый услышал человеческие голоса и конское ржание. Люди шли из глубокого оврага, где вырубки чернели, будто медвежьи тулупы. Он навострил уши и осторожно спустился в ущелье.
Подле самой воды, которая бурлила среди камней, появились два всадника. Треск мёрзлого снега под копытами лошадей был настолько силён, что напугал волка. Он хотел бежать, но вид коней, увязавших в снегу, был приятен. Люди стояли на берегу ущелья. Там они поговорили и направили коней вверх, прямо к маленькой поляне, окружённой со всех сторон небольшим леском. Тогда белёсый заметил, что за одним из всадников волочится нечто, привязанное к седлу. Его инстинкт подсказал ему, что это какая-то приманка.
Свёрток остался посреди поляны, а всадники повернули коней и молча вернулись на свою дорогу.
Волк долго стоял на одном месте. Он хотел бы знать, что лежит на поляне, хотел понюхать конские следы, хотел посмотреть, вдруг люди забыли что-то, чем можно подкрепиться. Он знал по опыту, что там, где проходят люди, всегда можно найти пищу. Но в движениях всадников, в их быстром и бесшумном возвращении было что-то подозрительное.