Вот высказывания о религии, поддерживаемые новорусскими консерваторами:
– «обряды, посты – всё это не столь уж важно, главное – жить по нравственным законам»;
– «церковь должна заниматься только духовной сферой, не вмешиваясь в политику и повседневную жизнь общества»;
– «важно во что-то верить, а конкретная форма веры не столь важна»;
– «религия – это то, что привязывает человека к его истокам, к вере и обычаям предков».
В связи с этим даже некоторые православные философы признают, что «религиозный миф перестаёт быть живым и превращается в иносказание, этнографическую диковинку или даже в примитивный бытовой ритуал, который сам по себе не порождает никаких чувств сверх тех, которые прихожанин приносит в Церковь. В Церкви уже нет глубокого переживания бессознательного».
Антифундаментализм современного массового сознания, причём не только россиян, но и, по-видимому, всего западного мира, может быть с известной мерой условности охарактеризован как кризис монотеизма. Действительно, монотеистическое мировосприятие предполагает признание единой правды, абсолютной истины. Между тем более 55% опрошенных в ходе исследования согласились с утверждением, что «единой правды вообще не существует, у каждого она своя».
Соответственно, православное мироощущение всё больше приобретает функцию национально-исторической идентичности, его «экзотерические» стороны (связанные с обрядами, ритуалами) становятся более актуальными, нежели эзотерические (связанные с поиском сокровенного смысла бытия). Как отмечает современный религиовед С. Филатов, «совершенно не случайно на вопрос: «Что такое в вашем понимании религия?» – люди отвечают: культура, верность национальным традициям, мораль. И лишь один из десяти – «личное спасение», «отношения человека с Богом».
Одной из важнейших составляющих этики современного молодого преуспевающего русского является культ жизненного успеха. Поэтому неслучайно лишь 18% опрошенных россиян готовы согласиться с православным тезисом, будто «судьба посылает страдания наиболее достойным людям, страдания просветляют и очищают духовно», тогда как более 40% разделяют протестантистский тезис о том, что «судьба наказывает нас страданиями за грехи, а успехами и достатком вознаграждает за праведную и добродетельную жизнь».
ГОСУДАРСТВО: УТРАТА ДОВЕРИЯ
Вопреки расхожим представлениям о неизменной склонности русских к этатизму, культу государства как высшей силы, дающей народу смысл жизни, нынешние русские неоконсерваторы относятся к государству достаточно прагматично. По их мнению, «государство существует ради своих граждан; оно должно быть сильным, чтобы эффективно защищать их интересы» (68%), тогда как с традиционным взглядом на государство («государство олицетворяет высший смысл деятельности отдельных граждан; жить ради государства, самозабвенно служить ему – нравственный идеал русского человека») готовы согласиться только 9,5% опрошенных.
Приведённые данные убедительно свидетельствуют о том, что в современной России государство перестало быть экзистенциальной ценностью, превратившись в сугубо инструментальную. И в этом нам представляется главный разрыв с так называемой русской традицией. Именно поэтому «западофобию» в сегодняшней России далеко не во всём следует интерпретировать буквально. По своей социально-культурной составляющей Россия является сегодня страной индивидуализированной и во многом вестернизированной. Восток с его культом коллектива, подавлением личности, патриархальной семьёй, в отличие от Запада, становится и культурно, и социально всё более чужд современному россиянину.
Итак, понятно, что русские традиции, память о которых стала скорее составляющей частью «парадного пласта» массового сознания, сами по себе сегодня уже не способны консолидировать общество и превратить русских в нацию.
Может быть, таким консолидирующим фактором смогла бы стать идея этничности, «голоса крови»? Представляется, однако, что она тоже явно недостаточна – во всяком случае, в том виде, в каком она существует в нынешних умах. Вся кухонная болтовня на тему засилья инородцев – это лишь компенсация за неумение отстоять свои этнические, и не только этнические, интересы в реальной жизни, за неспособность самоорганизоваться. Идея общности по крови сегодня – это скорее идея консолидации малых социальных групп в условиях, когда общество испытывает крайний недостаток социальных связей. Но системный кризис в стране связан отнюдь не с присутствием инородцев, в том числе и во властных структурах, а с глубоким кризисом самих русских, тех идей и ценностей, которые мы по привычке называем русскими.
НА ПАРАДНЫХ ЦЕННОСТЯХ ДАЛЕКО НЕ УЕДЕШЬ
О каком же «новом русском порядке» мечтают современные консерваторы? В какую сторону они хотели бы изменить то состояние общества, которое мы привычно уже называем «путинской стабильностью»? Эта самая «стабильность» кажется им довольно обманчивой и зыбкой. При всей видимой безальтернативности российской политики новый порядок, который бы устроил основные слои российского общества, особенно те, которые, собственно, и порождены последним витком трансформационного процесса, ещё не создан, более того, проблема его отсутствия переживается обществом всё более остро в последние годы. Мечта о порядке, когда под словом «порядок» понимается отнюдь не установление репрессивного режима и «закручивание гаек», а формирование такого общественного строя, который признаётся большинством справедливым и эффективным, всё ещё остаётся далёкой от своего воплощения. Несмотря на общую социально-политическую стабильность в стране, по данным ВЦИОМа, в 2008 году только 17,1%, то есть меньшинство, признавали справедливость и эффективность нынешнего социального строя.
Наблюдается огромный разрыв между системой парадных ценностей и системой реальных ценностей, мотивирующих трудовую и социальную активность. С одной стороны, на уровне парадных ценностей общество стремится к «новому единству», оно очень патриотично, оно собирается «в кучу» вокруг национальных интересов, вокруг государства, вокруг образа будущего. Во всех опросах, связанных с поисками новой национальной идеи, на первое место выходит идея возрождения России как великой державы. С другой стороны, в своей реальной жизни постсоветский гражданин ничем не готов поступиться – не то что проливать кровь за «великую Россию», но даже самым малым. Консервативные ценности во многом повисают в воздухе и остаются не более чем парадными декларациями.