Изобретатель радио
Библиоман. Книжная дюжина
Изобретатель радио
Моисей Радовский. Александр Попов . – М.: Молодая гвардия, 2009. – 295 с., 8 л. фото. – (Жизнь замечательных людей. Вып. 1198).
Герой этой биографической книги, прославленный русский физик Александр Попов (1859–1906), родился в уральском посёлке Турьинские Рудники. Впоследствии учился в Петербургском университете, был оставлен там «для подготовки к научной деятельности», преподавал физику и электротехнику будущим морским офицерам. Поставил себе задачу – найти способ использования электромагнитных волн для сигнализации. И нашёл, проведя множество опытов в саду Минного офицерского класса, где вёл занятия. Результаты своих опытов он представил в 1885 году на заседании Российского физико-химического общества. В начале 1900-х сконструированные Поповым приборы были впервые применены на практике во время работ по ликвидации аварии броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» у острова Гогланд и при спасении рыбаков, унесённых на льдине в море. Дальность связи достигала 45 км, а через год Попов продемонстрировал возможность радиосвязи на расстоянии в 150 км. Помимо рассказа об этих событиях значительное внимание уделено в книге больному вопросу – кто же был первым, Попов или итальянец Маркони, и почему так случилось, что заслуги русского физика многими забыты.
Стихия неумолимого
Библиоман. Книжная дюжина
Стихия неумолимого
Михаил Бузник. Закладки для неба . – М.: Русский путь; Париж.: YMCA-Press, 2009.
Епископ Вашингтонский и Сан-Францисский Василий Родзянко был уверен, что Михаилу Бузнику дано описывать события горнего мира. Так или не так, простым смертным судить трудно, но, вне всяких сомнений, стихи Михаила Бузника способны произвести сильнейшее впечатление:
Души палачей
гонит ветер –
над куполами
смертей.
А то и потрясти до неподдельных слёз. Это жестокая в своей искренности поэзия, открытая всем и одновременно таинственная.
Свет же факельный,
отзеркаленный
неистребимо
над детским страхом
висит.
Переживший тысячелетия
Библиоман. Книжная дюжина
Переживший тысячелетия
Эди Дриди. Карфаген и Пунический мир / Пер. с фр. Н.И. Озёрской. – М.: Вече, 2009. – 400 с. с ил .
Весной 146 г. до н. э. после трёхлетней осады Сципион Эмилиан, племянник Сципиона Африканского, совместно с Полибием захватили и разрушили Карфаген. Так закончилось соперничество двух великих держав древности. Рим попробовал возродить город, но не сложилось. Карфаген на столетия превратился в легенду, в которой нашлось место и для кровавого культа Молоха, и для царицы Дидоны. Каким же был этот город в реальности? Он находился в идеальном месте, расположенном на полуострове в форме стрелы, соединённом с сушей перешейком шириной 4440 метров. При закладке города соблюдались основные требования, встречающиеся при возведении финикийских городов, то есть наличие защиты со стороны моря и возможность контролировать отношения с периферией страны и её населением. Архитектура Карфагена коренным образом отличалась от римской – при возведении зданий использовались те же технологии (кладка, называемая «опус африканум», прямые террасные крыши) и те же материалы (блоки мягкого песчаника, необожжённый кирпич, связывающий раствор на основе извести), что и на Ближнем Востоке.
Тоска бесснежная
Библиоман. Книжная дюжина
Тоска бесснежная
Ирен Немировски. Осенние мухи . Повесть / Пер. с фр. Е. Клоковой. – М.: Текст, 2009. – 255 с.
Писательница Ирен Немировски погибла в Освенциме в 1942 году. Повести о русских эмигрантах первой волны, которые она успела написать, – это свидетельство очевидца. Повесть «Осенние мухи» написана, на нынешний взгляд, очень просто, без философских отступлений и филологических изысков. Старая няня, вырастившая два поколения дворянской семьи, провожает молодых баричей на фронт. Все тревожатся за них, но никто ещё не знает, какой катастрофой обернётся эта Первая мировая война. После революции эта старушка сумеет пробраться в Одессу, куда бежали господа, расскажет им о гибели старшего сына и отдаст драгоценности, которые когда-то барыня вручила ей на хранение. Это спасёт их всех от голода, и они, забрав нянюшку, уедут в Париж. Там придётся тяжко, но для няни страшнее скудной жизни в городе, где никак не выпадет снег, окажется неизбывная тоска: «Вскорости ни одна живая душа о родной сторонке не расскажет…»