09.12.2009 15:27:53 - полкан полканыч полкан пишет:
дальше отступать некуда
самая большая ошибка или ложь это то,что будто- бы главная роль в победе в вов принадлежит русскому народу. народ сам по себе не в состоянии отстоять свои права свободу и независимость.об этом свидетельствует его нынешнее положение. а.зиновьев считает,что у нас народа уже нет осталось население впавшее в порабощение внутреннего и внешнего врага. в период войны народ был организован коммунистической партией во главе со сталиным. к 90м годам верхушка партии разложилась к власти пришли моральные уроды страна потерпела крах. народ приняль свой крах как должное.
Афган – было. Афган – есть
Настоящее прошлое
Афган – было. Афган – есть
ФИКСАЖ
В фотоцентре на Гоголевском бульваре состоялось открытие фотовыставки под девизом «Посвящается солдатам и офицерам, воевавшим в Афганистане (1979–1989)».
30 лет прошло с тех пор, как советские войска в декабре 1979 года вошли в Афганистан.
В экспозиции представлены 120 снимков, рассказывающих о десяти годах суровой афганской войны, и 80 фотографий, показывающих жизнь современного Афганистана глазами советских фоторепортёров.
• Виктор ХАБАРОВ
• Леонид ЯКУТИН
• Владимир СВАРЦЕВИЧ
Окончательный Пелевин
Литература
Окончательный Пелевин
МЕТАТЕКСТ
Лев ПИРОГОВ
Недавно популярный журнал «Афиша» провёл опрос читателей: «Кого из современных писателей будут читать через сто лет?» С большим отрывом победил Виктор Пелевин. И хотя аудитория «Афиши» – студенты и конторские служащие, это ещё не вся Россия, именно на них делает ставку… ну не скажем «власть» – скажем «время». Стилистика информационного и рекламного потоков, обилие молодёжных движений, присутствие президента в Интернете – таковы приметы этого времени. И пусть формальные знаки внимания достаются другим – именно Пелевин транслирует в народ главные, «становые» идеи. И делает это уже пятнадцать лет. Модные писатели приходят и уходят, а он остаётся. Что же это за идеи, которым всё сносу нет?
ОВСЯНКА, СЭР
Возьмём последний роман, названный с величавой скромностью буквой «Т». Сюжет прост. Бригада литературных наёмников пишет роман о Льве Толстом, содержание которого радикально меняется в зависимости от того, кто оплачивает «проект». Герой романа, умученный нестабильностью, пытается одолеть своих изменчивых авторов, превращается в реального Льва Толстого, которому всё это безобразие снится, и уезжает на телеге в закат. Или восход, не важно. Сюжет пародийный, он вопиет о своей формальности и взаимозаменяемости компонентов. Персонажи тут нужны только для того, чтобы прочесть по ролям философский трактат.
И трактат этот – вовсе не о природе творчества, как показалось некоторым романтически настроенным рецензентам.
Он об отношениях Субъекта и Объекта. Плюс о тех побочных эффектах сознания, которые возникают, если вообразить, что философские категории способны «вступать в отношения».
Это покамест тема, идея впереди.
Поскольку и Субъект, и Объект сводятся к Пустоте (в правой части уравнения ноль), их значения можно менять местами. Скажем, кто кого мыслит: Бог человека или человек Бога? Не важно: результат – ноль.
В эту схему можно подставлять что угодно. Можно героя и автора, можно автора и читателя. А можно – личность и общество. Или правду и ложь. Всё это равно нулю. Ничего нет. А кто думает иначе, тот просто плохо подумал.
Негусто для многостраничного романа? Ну так ведь Пелевин признался, что по первоначальному замыслу это был всего лишь рассказ. Только ведь рассказ отдельной книгой не издадут, рекламную кампанию не раскрутят, и дойдёт он до куда меньшего количества умов и сердец.
Это не к тому, что Пелевин честолюбив, нет.
Он миссионер. Проповедник «благой вести».
А весть такая: ничего нет. Делайте свои выводы.
Если ничего нет – всё дозволено. «Свобода».
Мы любим тех, кто говорит нам, что мы свободны. Мы готовы слушать эту новость снова и снова. Как в анекдоте:
– Иди домой, мальчик, школа сгорела.
– Что?
– Школа, говорю, сгорела!
– Что?
– Мальчик, ты глухой?
– Нет, дяденька, но ты говори, говори…
В этом ровно половина секрета неувядающей пелевинской популярности (притом что каждая его очередная книга пугающе похожа на все предыдущие). Вторая половина связана с тем, что в литературе важно не только что сказано – важно ещё и как.
Кто-то, может быть, удивится: да разве же Пелевин художник?
Ещё какой.
Помню, на первом курсе преподаватель теории литературы нас учил:
– Представьте себе тарелку борща: жирного, огневого, с перчиком… Красиво?