– Айн момент, битте.
Оставшись один, он напряг память… и словно вывалился из времени и родился заново. И вот он уже подросток, переживает счастливое мгновение, когда они с мамой приехали в Уфу. Остановились у добрейшей землячки. И на другой день во дворе дома увидели пленных. Двое мирно рыли канаву, а третий – лысый, от всего отрешённый – сидел в тени. Охраны не было. Мама пошла в дом, вынесла пирог с земляникой и протянула лысому. Она по себе знала, что такое быть узником. Пленный поднял голову и закивал:
– Данке. Филен Данк.* – И показал на него: – Сын?
Мама кивнула.
– У меня такой же, – молвил пленный.
И тут на его лбу он увидел большое пятно, по поверью – плохой знак.
Через пару дней утром они заметили: двое пленных в канаве плачут. Землячка, бывшая фронтовичка, могла изъясняться по-немецки, да и для него школьные уроки не прошли даром. И они услышали: ночью повесился Ганс. И ещё они от них узнали: тела умерших пленных складывают в штабеля, а как накопятся, не прочитав молитвы, бросают в яму и засыпают слоем земли. Мама тихо, будто самой себе, промолвила: «Душа будет летать здесь… и взывать к родным…»
Йозеф, вернувшись, присел напротив. Гость сидел ошарашенный фантастической встречей.
– Так верите, – заговорил Йозеф, – я по сей день помню слова и ласку папы. Мама моя умерла рано. Он задыхался от тоски по ней, не хотел больше жениться. Несчастье сблизило нас так, что мы стали одним целым… Он часто повторял стихи Гейне: «Но знать хотел бы я, со смертью куда уносится наш дух? И где тот вечер, что затихнул, и где тот пламень, что потух?»
Наступила тишина. Гость прислушивался к чувству, такому знакомому и пронзительному в хоре земных чувств.
– Я смотрел на него как на святого. Каждое утро молюсь перед его портретом. Даже советуюсь с ним… – И после краткой паузы: – А есть там могилы пленных? Что спрашиваю – конечно, должны быть. Хотя мои письма остались без ответа. Я бы съездил. Ведь сейчас можно.
Гость не ожидал такого поворота.
– Нам нужна могила, – Йозеф заметно возбуждался. – Не дорожи мы могилами, не будь нашей памяти, знаете, как сложилась бы судьба немцев?..
Он почувствовал себя прижатым к стене.
«Подросток лишь честно и добросовестно запомнил всё, что увидел, узнал… а вправе ли я так же честно и добросовестно всё обнажить?» – быстро пронеслось в нём.
– Герр…– И, словно бросаясь в прорубь, выдохнул: – Могил нет.
– Нет?..
Йозеф смотрел на него, не мигая и полуоткрыв губы.
– Простите, герр, – сказал гость и, увидев, как глаза Йозефа увлажнились, низко опустил голову.
Спустя несколько дней строки с твёрдыми очертаниями, не искажённые игрой воображения, выплеснулись как искупление… И он послал их Йозефу под названием «Потомки Гёте».
Как призраки на грани тьмы и праха,
На лицах шрамы горьких их потерь, –
Потомки Гёте, Шиллера и Баха,
Пленённые, повергнув дух, теперь
Канаву рыли. Я пытал себя:
Корить ли их, или уйти, скорбя?..
Потом представший миг был так глубок.
Дворец зелёный, осиянный весь, –
Других потомков Гёте дело рук –
Сверкал, а шпили уходили ввысь.
Как крейсер с флагом возвышался дом.
Завет ли, вызов – что таилось в нём?..
Да, точно в круге, вырванном лучом,
Как бабочка, летел я на огонь…
Сквозь всё, над всем и за чертой всего
Прозрел заклятье, как прочёл его:
Дворец зелёный – к вам от нас мольба.
Могил лишите – взыщет с вас судьба.
*Данке. Филен Данк. – Спасибо. Большое спасибо.
Разглядеть звезду
Многоязыкая лира России
Разглядеть звезду
КНИЖНЫЙ РЯД
Алексей Иевлев. Скажите о любви красиво : Книга стихов. – Сыктывкар, 2009. – 91 с.
Высокая и чистая любовь – это Вселенная, способная к самоочищению от мусора, привносимого в неё безнравственностью, распущенностью и вседозволенностью. Но даже самый высокий романтизм и трепетность чувств не свободны от вольного или невольного обмана, ревности, подозрительности и выяснения отношений. И всё-таки главное среди горечи разлук и сплетен, среди ерунды и шелухи повседневности – это умение сохранить звезду или хотя бы искру ошеломляющего испытания счастьем и способностью любить.
Обо всём этом – новая книга сыктывкарского поэта Алексея Иевлева, вобравшая в себя лучшую любовную лирику автора. Поэт сумел показать всё разностороннее богатство души и чувств лирического героя в наиболее трепетные моменты человеческих отношений, будь то близость или разрыв. Читатель вместе с автором проживает целую историю трогательной любви, которая, конечно, не исключает взаимного разлада, непонимания, но «через тернии» зовёт за собой не в «койку», как большинство нынешних бестселлеров и телесериалов, а «к звёздам», призывая познавать высокое на небесных вершинах, а не в подвалах, грязных подворотнях и злачных местах. И вместе с тем это глубоко земная книга – чувствуется, что большинство произведений в ней адресовано женщине – нашей современнице, а не выдуманному образу.
Книга будет интересна читателям разных возрастов. И тем, кто уже испытал чувство любви. И тем, кто нуждается в примере или образце подлинных отношений, к которым и должны стремиться мыслящие и чувствующие люди.
Андрей ПОПОВ
Всё это – о России
Многоязыкая лира России
Всё это – о России
Анатолий ЖИРУХИН
Снега России
Богородица вновь осенила
Россию своими крылами,
К Рождеству всю землю укрыла
Белого шёлка снегами.
И дух январского снега