10.02.2010 18:23:58 - Руслан Анатолиевич Щербына пишет:
Синдром страуса
В Совдепии не было ни дедовщины, ни наркомании, ни секса и т.д. потому, что о них не говорили и по ТВ не показывали. То есть, закрываем глаза на проблему и проблема исчезает. Неужели кто-то думает, что если "Школу" не показывать, то детки будут "паиньки". (Вы новости посмотрИте). К тому же, может ли кто-то из взрослых был в школе тихоней, либо сильно правильным? Хотя бы себя не обманывайте!
10.02.2010 18:18:47 - Леонид Серафимович Татарин пишет:
ДЕТИ
Венедиктовы, фурсенки и прочие "реформаторы" системы образования и воспитания - яркий пример терроризма в самых изощрённых формах против подрастающего поколения России.
10.02.2010 15:44:13 - Евгений Яковлевич Голоднов пишет:
Капаван, т.е. ЖИЗНЬ, идёт
А что , в России уже нет талантливых сценаристов, кинорежиссеров, чтобы противопоставить ДОСТОЙНОЕ идущей пошлости по ТВ?! Последний председатель ГОСКИНО СССР Александр Иванович Камшалов, педагог и историк, живущий ныне в Москве, МНОГОЕ МОГ в этом ПЛАНЕ и пошлость на экраны не пускал, начиная с 1986 по 1991 г.г.
10.02.2010 14:04:25 - Олег Сергеевич Тапин пишет:
Лариса Ефимова права, и не только для детей
Персонажи "Школы" отвратительны, и особенно девки-школьницы. Развращающая диверсия продолжается. Газеты лают - караван идёт.
Неосведомлённые источники
ТелевЕдение
Неосведомлённые источники
ТЕЛЕГЕРОИ
В центре мини-сериала «Хорошо осведомлённый источник в Москве» – Виктор Луи, которого я знала с момента его освобождения из лагеря в Джезказгане в 1956 году, дружила с ним и с его женой Дженнифер, сотни раз (без преувеличения) бывала у него на даче в подмосковной Баковке, а также несколько раз в доме Дженнифер – Доркинге под Лондоном. Мы с мужем оставались с Виктором в самых близких отношениях вплоть до его смерти в лондонской больнице и похорон в 1992 году в Москве. Я считаю, что вправе обратить внимание на ошибки и нелепости мини-сериала. А их бессчётное количество. Когда я позвонила в Германию бывшему начальнику советской контрразведки генералу В.И. Кеворкову, чтобы узнать о его впечатлениях о передаче, мы оба долго смеялись над её нелепостями на радость телефонной компании…
Но обратимся к фактам. Почему-то авторы говорят, что Виктор Луи родился в Сталинске, хотя он родился в Москве. Мать его умерла сразу же после родов, а отец, Евгений Луи, потомок французских гугенотов, приехавших в Россию ещё в XVIII веке, ушёл из семьи, и мальчика воспитали бабушка и няня, которая одна посылала Виктору передачи в лагерь. Он звал её Бабаня, нежно любил и помогал ей до самой её смерти.
Бабушка умерла перед войной, и Виктор остался с Бабаней. Мальчик он был оборотистый, с явно авантюрным складом характера, после начала войны он какое-то время ездил в разные города зайцем, выменивал вещи на продукты и наоборот, а потом пришёл в ресторан «Метрополь», убедил шеф-повара, что он француз, хорошо знаком с французской кухней, готов работать на кухне без зарплаты, и какое-то время проработал в ресторане.
Во французской дипмиссии и в телеграфном агентстве Гавас одурачить никого уже не удалось, зато он познакомился с послом Боливии, дел у него особых во время войны не было, и Виктор развлекал его, водил чуть ли не каждый день в Большой театр. А когда послу пришло время возвращаться на родину, Виктор убедил вывезти его из страны в дипломатическом багаже. Но кто-то узнал о плане, и Виктора арестовали в Ленинграде во время погрузки багажа на корабль. Его допрашивали с применением всего арсенала средств воздействия, которыми тогда пользовались следователи КГБ: не хотелось следователям верить, что побег задумал один сопливый мальчишка. Мечталось о чём-то более значительном, о деле, за которое можно и повышение получить.
В конце концов Виктор пошёл им навстречу, но заявил, что сведения, которыми располагает, он может сообщить только самому министру Абакумову. Его в очередной раз жестоко избили, но он продолжал стоять на своём, пока – а вдруг это и правда – его не подкормили и не доставили Абакумову. Ему Виктор сказал, что его побег – это лишь часть плана покушения на товарища Сталина, задуманного западными спецслужбами. Министр хмыкнул, и Виктора перевели во внутреннюю тюрьму на Лубянке. Кормили как на убой, за что Виктор вдохновенно сочинял планы покушения, называя фамилии уже уехавших дипломатов. Долго сочинять не пришлось. Следователи догадались, что их водят за нос, избили так, что Виктор хотел покончить с собой. Дали ему 25 лет по пресловутой 58-й статье – шпионаж и контрреволюционная деятельность. Если бы авторы фильма были хотя бы чуточку более любознательными, они бы сообразили, что за спекуляцию – а именно это версия фильма – 25 лет не давали.
Как я уже говорила, Виктор всегда был человеком решительным и авантюрным. Когда на этапе конвоиры спросили, есть ли среди зэков фельдшеры – одному из арестованных нужно было сделать укол, – он сразу же вышел из строя. Это-то и помогло ему живым добраться до лагеря в Инте. И в лагере Виктор отказывался просто отдаться судьбе – на тяжёлых работах он долго бы не протянул – и предложил начальству наладить изготовление ковров. Идею эту ему подали двое зэков-поляков, которые знали ковровое ремесло.
В том, что всё это правда, убедили меня рассказы двух замечательных сценаристов Юлия Дунского и Валерия Фрида, которые сидели в Инте вместе с Виктором. Вообще сам он говорил, что сидел с на редкость образованными и умными людьми, например с Пуниным, мужем Анны Ахматовой. Я видела и маленький коврик, которым Виктор очень гордился, и тетрадки с записями настоящих лекций, которые читали сокамерникам наиболее образованные зэки. Какие уголовники, откуда авторы фильма взяли их?
Когда у Виктора открылся костный туберкулёз, его перевели в лагерь в Джезказгане. Но и там его предприимчивость проявилась в полной мере – после смерти Сталина в 1953 году, когда атмосфера в ГУЛАГе начала понемножку меняться, он организовал ресторан для лагерного начальства и вольнонаёмных. И когда вышел на свободу по реабилитации в 1956 году, привёз из лагеря – как ни фантастично это звучит – изрядную сумму денег. Но ведь многое из того, что он делал и потом, звучит ещё более фантастически.