«Я же не сумасшедший, – продолжает режиссёр, – чтобы заведомо предупреждать зрителей, что сейчас сделаю вам укол болью, заставлю заволноваться; моё дело сделать это незаметно, в яркой праздничной упаковке. Прививку в виде игры. Но если кто-либо унесёт с собой после спектакля частичку моей тревоги и боли, которую я должен передать через спектакль и актёров, цель моя будет достигнута». Вот она, непременная составляющая режиссёрской профессии – увы, многими позабытая.
Пьеса-то ведь Володина ох как непроста.
Убийство в стане первобытных людей и его расследование – это не детективная история. Это жёсткий анализ причин и следствий, это диаграмма человеческих страстей и пороков, это расследование убийства и поиски виноватого. Но всё равно погибнет безвинный, самый слабый, самый уязвимый и порядочный. Здесь почти нет главных ролей, какие любят мастера, ведущие актёры. Тогда их Арбенин – Олег Алексеев – здесь становится одним из рода, Красноречивым, Гамлет – Евгений Тюфяков – Ушастым. Но одинаковы отдача и увлечённость происходящим у всех, в том числе и у тех, у кого вовсе нет текста.
Звучит завораживающая этническая музыка народов мира, бьют барабаны, педагог-балетмейстер Юрий Ефимов причудливо стилизует древние танцы под современное зрелище – интересно всё, что происходит на сцене, – изысканный, красивый спектакль! Спектакль-радость. Но когда в финале появляются на экране кинокадры боёв туземцев, а их сменяют непрестанно воюющие люди разных времён и народов, зал затихает, даже не сразу начинает аплодировать и, только пережив потрясение, взрывается овацией.
Такой вот спектакль-поступок увидела я в Волгограде. Среди друзей театра, пришедших на премьеру, был и председатель Комитета по культуре областной администрации Виктор Гепфнер, а я, едва познакомившись с ним, разгорячённая спектаклем, да ещё подогретая мимоходом полученной от Отара Ивановича информацией, что в новом сезоне оказалась под угрозой привычная помощь государства и на зарплату, и на постановочные расходы, тут же накинулась на молодого начальника с вопросами и негодованиями, накопившимися в том числе и от общих российских впечатлений.
– Да, – подтвердил мой новый знакомый, – к четвёртому кварталу бюджет области был аквестирован на 15–20 процентов, от этого пострадала и культура.
– А вы тогда зачем? Как вы выполняете свою главную управленческую задачу – заботиться о подопечных, о театрах?!
На том и расстались. До завтрашнего дня.
РАЗГОВОР ПОСЛЕ ПРЕМЬЕРЫ
На следующее утро в уютном кабинете художественного руководителя под портретами знаменитых артистов и режиссёров нас трое: я, хозяин кабинета – режиссёр и чиновник от культуры Виктор Петрович Гепфнер.
– Вспоминаю, – начинаю я, – знаменитый роман Лиона Фейхтвангера «Еврей Зюсс»: там сидят беседуют два банкира, один в ярком бархатном камзоле, с бриллиантовыми пряжками на башмаках, он ещё попугая у себя завёл, а другой – старый, невзрачный, плохо одетый, но именно в его руках сосредоточены огромное состояние и власть над людьми. И этот второй сидит и думает: «Ну зачем еврею попугай?!» А зачем Отару Ивановичу и его театру начальники и Комитет по культуре?
– Я понимаю, о чём ты говоришь, – сразу же вмешивается в разговор Джангишерашвили, снимая мой попугайский наскок и придавая разговору спокойную деловую интонацию. – Конечно же, сохраняющийся ещё с советских времён институт управления культурой – это рудимент прошлого, но мы во многом живём по старым схемам. А значит, сегодняшние задачи решаем с помощью существующих организационных форм.
В разговор вступает Гепфнер. На днях было заседание Комитета по бюджету, моей задачей было быть таким доказательным и аргументированным, чтобы всё, что сократили в бюджете, восстановили на 2010 год для культуры. Восстановили. Нам пришлось с трудом добиваться, чтобы освободили от арендной платы помещения Союзов художников и писателей. Добились.
Джангишерашвили. Сегодня очень важно, чтобы интересы театров в органах власти представлял человек, изнутри знающий проблемы искусства и бизнеса одновременно. В условиях, когда во властных структурах часто нет людей любящих, понимающих культуру, наш человек во власти, ходатай, посредник, необходим.
Гепфнер. Я сам в прошлом артист, танцовщик. Потом был директором Волгоградской филармонии. Так что я не понаслышке знаю все болезненные проблемы культуры. В новых реалиях я, к примеру, должен разбираться и в сметах, и в технических тонкостях строительства: ремонты, реконструкции в учреждениях искусства сейчас часты. В НЭТе установили сложную и дорогостоящую систему кондиционирования. Капитально отремонтировали филармонию.
Признаюсь, в последнее время я стала настороженно относиться к самому наименованию – «учреждение культуры». За ним, как правило, стоит и дальнейшая бюрократизация, и всё большая отдалённость в понимании специфики творчества.
Джангишерашвили. А ещё нас теперь правительство уравняло со сферой услуг. Многие проблемы на региональном уровне не решить. Уже лет десять, как в закоулках российской власти «потерялся» Закон о театре, а как без него работать?! Сейчас государство ищет способы отказаться от забот о театрах. Но выбросить их на рынок – путь губительный! Как и к прочим бюджетным учреждениям, к театрам применяются драконовские меры: никаких свобод, инициативы не допускаются, все расходы только через казначейство, даже тем, что мы сами зарабатываем, распоряжаться не можем… От воровства, как вижу у других, это не спасает, а работать не даёт.
Гепфнер. К сожалению, это реальность. И потому моя роль как главы культурного ведомства только возрастает: достучаться до тех, кто принимает решения, быть понятым теми, от кого зависят судьбы театров. Приходится переводить язык творчества на язык денег и обратно.
– Значит, ваша забота прежде всего – это финансовое, хозяйственное жизнеобеспечение, а не творческие проблемы!
Гепфнер. Они, как правило, всегда взаимосвязаны. Но прямого вмешательства в творчество допускать не следует. Другое дело, что первостепенной задачей является обеспечение каждого театра, а их у нас восемь, надёжными высококвалифицированными кадрами руководителей. Чтобы, как за НЭТ, голова не болела.
– Ну таких, как Джангишерашвили, по всей России совсем немного, также как стабильно работающих талантливых театральных коллективов остались и вовсе единицы. Вы Отара Ивановича, кстати, хоть как-то поздравили, наградили к юбилею?