Несколько лет назад «ЛГ» опубликовала беседу с Валентиной Васильевной. Давайте ещё раз послушаем певицу.
– Позвольте начать не с музыки, а с литературы. Сейчас из издательств буквально вытекают стихотворные реки, причём литературы блистательной, совершенной. Поэзия XIX столетия, Серебряный век… Но люди, за редким исключением, обращают на такие книги мало внимания.
– Конечно, жаль. Ведь если представить, что покроется пылью богатый поэтический пласт, стране будет угрожать духовная бедность, куда более уродливая и убогая, чем физическая. Отчасти положение можно исправить с помощью музыки.
– Человек послушает песню на слова, например, Блока и возьмёт в руки книгу?
– Во всяком случае, равнодушным не останется. Я, разумеется, имею в виду людей, способных к чувству. А если ещё и музыка окажется достойная, то польза будет двойной.
– А что вы читаете для души?
– Когда мне плохо, не хватает воздуха, беру в руки сказки Ганса Христиана Андерсена. Достаточно прочитать несколько страниц, и мне становится лучше. Его книги удивительно добрые и светлые! Таким, как мне кажется, был и сам писатель. Я словно вижу его – глаза, улыбку. Кажется, что я его знаю, могу с ним поговорить…
Все мы ищем своего человека – того, с кем можно поделиться мыслями, посоветоваться по какой-то серьёзной проблеме, но часто не находим. Лично мне не хватает человека, подобного Андерсену. Кстати, день своего рождения я проведу в Копенгагене, где и поклонюсь памятнику великого сказочника.
– Есть ли у вас мечты – но не голубые грёзы, а надежды, которые могут стать реальностью?
– Нет, я не мечтаю. Потому что если что-то не состоялось, то это и не должно было произойти. Надо довольствоваться тем, что даёт тебе жизнь. Хватает ли мне того? Вполне!
– Вы можете вспомнить самый необычный концерт?
– Он был скорее забавный. Как-то с подругой, режиссёром и музыкантом Ириной Таймановой, сестрой известного шахматиста Марка Тайманова, возвращались из пригорода Питера – Репино – в город. Зима, время уже позднее, а автобуса всё нет. Наконец подъезжает, но переполненный. «Возьмите нас, пожалуйста», – просит Ирина. Водитель отказывается. Тогда Ирина в качестве аргумента «выдвигает» меня: «Знаете, кто с вами поедет? Толкунова!» – «А она споёт «Стою на полустаночке»? – спрашивает водитель. – «Споёт!» Вхожу, беру микрофон, которым объявляют остановки, и начинаю. Пассажиры дружно подхватывают. Так с песней и доехали. Потом, конечно, были аплодисменты.
– Вам знаком творческий дефицит? Когда не хватает песен для исполнения…
– Да что вы! Привожу песни из каждой поездки, мне шлют их со всей России – рояль буквально завален нотами. Трёх жизней не хватит, чтобы всё это исполнить! Ну и, конечно, по-прежнему пишут для меня – огромное им спасибо и дай бог здоровья и вдохновения! – Александра Пахмутова, Оскар Фельцман, Марк Минков, Александр Морозов, Олег Иванов, Владимир Трофимов, Василий Попов.
– А сколько всего песен вы спели?
– Думаю, около четырёх сотен. Но одни отжили своё, другие продолжают звучать и жить. Среди них были монологи, арии, ариозо, романсы.
– Хотелось узнать ваше мнение о современной эстраде.
– Музыка – целый океан: симфоническая, балет, рок, романсы. Ещё джаз. У каждого вида свои поклонники. Эстрада – особенный жанр, разноплановый, хотя представление о ней поверхностное – считают, что она состоит из примитивных шлягеров, грубых блатных и арестантских мелодий. Но ведь есть и другой пласт – русская народная песня, баллады, городской романс. Их исполняют замечательные фольклорные группы, самобытные этнографические ансамбли. Но где всё это богатство? Нам его не показывают. Поп-музыка заслонила всё!
Океан и рядом – родник. Из океана не попьёшь, вода солёная. А из родника – сладкая, можно вволю напиться, да и струйки ласково журчат. Рядом с родником хорошо посидеть, подумать, отдохнуть душой. Вот что такое настоящая, талантливая и душевная эстрада.
– Почти как у Цветаевой: «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд»?
– Настоящее, подлинное искусство никуда и не уходило. Залы полны: люди подпевают, смеются, плачут. Поются не песни, а проживаются целые жизни. Так было, так будет.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии: 24.03.2010 14:34:12 - Stanislav Alexandrovich Krechet пишет:
Поклон
Поклон Валентине Толкуновой, которая нас счастливила много лет, спасибо Валентине Толкуновой. Когда теперь появится такой человек, такой талант...
Ученье – свет, но учебников – тьма…
Человек
Ученье – свет, но учебников – тьма…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ «КОГО МЫ РАСТИМ?»
Дети в школе слишком загружены – это утверждение стало уже настолько общим местом, что воспринимается как неизбежное и непобедимое зло.
В статье «Кого мы растим?» («ЛГ», № 5) Наталья Гамаюнова упоминает девочку Леру, которая очень не хочет идти в школу после зимних каникул и спрашивает: «Неужели в прошлые времена в школе было так здорово, что по ней скучали?»
Но ведь в прошлые времена школы на самом деле были такими, что по ним можно было скучать. И назывались они «лицеями» – от названия рощи, на лужайках которой Аристотель поучал юношество. В дореволюционной России так именовались привилегированные учебные заведения для детей дворян. В одном из них – Царскосельском – учился (и потом скучал по нему) Пушкин.
Есть лицеи и в России нынешней. Тоже своего рода привилегированные учебные заведения – в основном для детей обеспеченных родителей. Особый статус позволяет им уделять достаточно времени не только профильным дисциплинам, но и нравственному, эстетическому и физическому развитию своих учащихся. По этим школам, полагаю, тоже можно соскучиться за время каникул. К сожалению, их у нас немного. В Москве, к примеру, не больше сотни (из двух тысяч средних учебных заведений). По всей видимости, Лере, персонажу статьи Н. Гамаюновой, сильно не повезло – она не только не учится в одном из таких лицеев, но даже не знает об их существовании.
Но неужели она не соскучилась за время каникул даже по одноклассникам?! При всём несовершенстве наша массовая школа всё же даёт детям одну очень важную возможность – учиться жизни в социуме. Происходит это, увы, не благодаря усилиям школы, а скорее, вопреки им – просто потому, что жизнь богаче и мощнее любых наших натужных глубокомысленных педагогических теорий и затейливых воспитательных практик.