– Надо. Терри, может быть, ты всё-таки хочешь что-то сказать господину Такеру перед приведением приговора в исполнение?
– Пистолет, – прошипел сквозь побелевшие губы Терри, – дай мне пистолет!
Рой вздрогнул от голоса Терри, такая в нём слышалась нечеловеческая, запредельная злоба, злоба существа другого вида, из другого мира, существа, одинаково ненавидящего и Такера, и Джека, и Роя, и всех двуногих. На секунду Рой заколебался, не отпустить ли Такера и не отправить ли его восвояси. Джек, разрываемый изнутри «скоростью», протянул пистолет Терри, забыв про уговор.
Рой не успел крикнуть «нет!», Такер не успел дёрнуться, Джек так и не успел прийти в себя, как Терри, маленький несчастный Терри, забитый инвалид, затравленный ребёнок, бедная сиротка, проводящая дни напролёт у обочины пыльной дороги, жертва несправедливости, обиженная и оскорблённая, нажал на курок.
Пистолет дёрнулся, прогремел выстрел, и голова Роя разорвалась на куски, обдав липкой кровью ошалевшего Такера.
Через мгновение тот опомнился и бросился наутёк.
Терри, завопив от нестерпимой боли в сломанной отдачей руке, выронил «Магнум».
Джек, ещё не поняв, что случилось, стоял и смотрел на кровавый пудинг, оставшийся от его лучшего друга.
Терри орал от боли.
Вдалеке завыли полицейские сирены. С каждой секундой их вой приближался. Джек вдруг почувствовал себя ужасно уставшим.
Опустившись на колени, он внимательно посмотрел в перекошенное криком лицо двенадцатилетнего мальчугана.
– А знаешь что, малец? Похоже, мы с Роем отправимся в рай. Подумать только, в рай.
Поднявшись с колен, Джек побрёл навстречу полицейским сиренам.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Прости меня, высокий стиль...
Портфель "ЛГ"
Прости меня, высокий стиль...
ЛИТРЕЗЕРВ
Александр ДЬЯЧКОВ, 27 лет, ЕКАТЕРИНБУРГ
* * *
Что стонать, вздыхать и охать,
что любви на свете нет,
если подленькую похоть
я не вытащил на свет.
И в семье, в законном браке,
можно жить в грехе, и как!
Так рождённые в бараке
во дворце найдут барак.
НАКАНУНЕ ПАСХИ
Конец недели. В честь субботы
ушёл домой пораньше он.
Шмыгнул в метро.
Поехал в свой район.
Чуть только вышел,
звякнул телефон:
дружок купил пол-ящика
«Охоты».
Перезвонил жене. Меняя тон,
сказал, задержится –
полно работы.
Жена устала и не без зевоты
сказала: «Хорошо, купи батон
и шпроты не забудь…» –
«Да, да, и шпроты...»
…Сперва травили байки,
анекдоты,
но пиво кончилось,
начáлся недогон.
Сходили, взяли водки «Эталон»,
потом свели, как говорится,
счёты,
потом попели, типа, в унисон.
Когда пришёл домой, шумел,
как слон
в посудной лавке.
Скинув «камелоты»,
прошёл на кухню,
выпил цитрамон,
лёг на диван и погрузился в сон,
помучившись немного от икоты.
А ночью было чудо из чудес:
Христос воскрес.
Воистину воскрес.
* * *
Увы, я вижу не «очаг» –
конфорку на плите
и не могу сказать «в очах» –
глаза вокруг не те.
Прости меня, высокий стиль
в классических стихах…
И я опять рифмую «пыль»
и не рифмую «прах».
ПУГОВИЧКА
Где-то нашёл по пьяни –
выбросить не хочу;
пуговичку в кармане –
мучаю, кручу.
Спутница и подружка,
слушательница моя,
пуговичка-игрушка, –
вот поэзия!