Часто «психология творчества» становится темой Ильдара Абузярова, и орнамент этих рассказов («Начало», «Бедуинка», «Муки творчества») мне наиболее понятен и кажется остроумным и точным.
ГАММА-ИНТЕЛЛИГЕНТ
«Роман нашего времени» О. Зайончковского оказался циклом рассказов, так что, хотя это и определение жанра с обложки, и в рекламе есть доля правды, ибо рассказ в «наше время» всё более теснит роман.
Главный герой – писатель, основная проблема которого: «Не о чем писать». Он должен сдавать книгу в издательство, а дописать никак не может и силится. Почему-то кажется, что такова же проблема и у автора. Собственно, сюжет «романа» укладывается в рассказ. Ну ладно, в повесть: бездетная чета бизнес-вумен и писателя, которого она содержит, переживает охлаждение. Жена решает улучшить жилищные условия, но не может взять ипотечный кредит из-за наличия иждивенца. Пара фиктивно разводится, женщина сплавляет бывшего мужа на дачу, чтоб не мешался, пока она будет продавать квартиру, и в его отсутствие знакомится с «новым русским», который более соответствует ей по статусу, чем безработный писатель. Не совсем понятно, зачем она «новому русскому», когда в природе существуют семнадцатилетние модели, но это не важно, всяко бывает. Женщина и её второй муж дружат с первым мужем. Бывшая жена опекает, всё ж не чужие, а «новому русскому», видимо, льстит знакомство с писателем, по сюжету вроде как известным. Когда второй муж куда-то уезжает, женщина изменяет ему со старым мужем – всё-таки у них много общего, столько прожили и любовь была когда-то. И вот – неожиданная беременность от писателя («новый русский» бесплоден), и ясно, что всё возвращается на круги своя.
Кроме тех нескольких, в которых рассказано это, все остальные эпизоды «романа», то бишь рассказы, могут быть извлечены без особых потерь для сюжета. Одни логично оставить, другие… невозможно избавиться от ощущения, что эти «вставные новеллы» здесь для объёма. Одни могли быть неплохими самостоятельными рассказами. Другие непонятно зачем высосаны из пальца. Разве только автор хотел с их помощью показать муки творчества своего героя, что не всё у него – творческие удачи?
Можно выделить и вторую тему «романа» – «Москва», о столице много лирических и довольно остроумных отступлений, будто книга претендовала на грант правительства города, но это – чистой воды (и хорошего уровня) эссеистика, по не совсем ясным причинам пришитая к художественной прозе.
Есть и странности в словоупотреблении. «Пребывающих в бозе» в смысле «почивших в бозе»; «заглянув в святки», а не в святцы, «идеи кропотничества» (идеи Кропоткина то есть). «Дмитрий Павлович ревнует меня к Тамаре» в значении «ревнует Тамару ко мне».
И всё-таки главный герой «романа» – отдельная и интересная тема. Эдакая пародия на «Постороннего» Камю, но без особой экзистенции, просто довольно равнодушный ко всему, кроме себя, тип. Не склонный к сочувствию, поэтому и не вызывающий большого сочувствия у читателя. Делить жену с другим; случайно утопив мобильник в реке, не спешить сообщить жене, что жив-здоров; соблазнить девушку, оставить ей номер городского и уехать на всё лето; не стыдиться жить на иждивении сначала у жены, а потом у второго мужа жены; взять, потратить и не вернуть аванс, заведомо не собираясь выполнять условия контракта, – в порядке вещей. И всё это с лёгкой доброй иронией, которая не оставляет героя-писателя и на похоронах друга. «…мне бы стоило в гроб ему положить свой томик. С дарственной надписью: «Другу Грише в дорогу»… Пожалуй, я правильно сделал, что не положил Грише в гроб свою книжку, а то бы и она сгорела», – осмысляет герой-писатель крематорий.